– Боюсь, мне пора идти, а то на поезд опоздаю.

Но в вестибюле он задержался и спросил у Лоры:

– Могу ли я воспользоваться туалетом?

Лора взяла в руки нож для вскрытия конвертов, который был изготовлен из чистого серебра, с ручкой в форме фигурки египетского фараона. Лезвие скользнуло между слоями плотной белой бумаги. Когда конверт был вскрыт, ей показалось, что секреты Энтони вырвались на волю с тихим шорохом. Она дождалась, пока Солнышко уйдет домой, и лишь тогда отправилась в кабинет с письмом. В зимнем саду это было бы удобнее сделать, но ей показалось, что правильнее прочитать письмо в окружении вещей, о которых говорилось в нем.

Мягкие летние вечера незаметно превратились в прохладные осенние сумерки, и Лора испытывала соблазн зажечь в камине огонь, но поборола его и, натянув рукава вязаной кофты до самых костяшек пальцев, достала письмо из конверта. Она развернула плотные листы бумаги и разложила их перед собой на столе.

Дорогая Лора…

Низкий мягкий голос Энтони раздался у нее в ушах, и черные слова стали нечеткими из-за слез, подступивших к глазам Лоры. Она громко потянула носом и вытерла слезы рукавом.

– Ради всего святого, Лора, соберись уже! – сказала она сама себе и удивилась улыбке, тронувшей ее губы.

Дорогая Лора,

ты уже знаешь, что Падуя и все, что к ней относится, принадлежит тебе. Надеюсь, ты будешь счастлива здесь и сможешь простить мою глупую сентиментальность касательно розария. Видишь ли, я посадил его для Терезы, которую назвали в честь святой Терезы. Когда она умерла, я развеял ее прах над розами – так, чтобы мы всегда были рядом, – и если бы ты только могла, то я бы очень хотел, чтобы ты развеяла мой прах там же. Если тебе это покажется слишком жутким, наверное, можно будет попросить сделать это Фредди. Я уверен, что он не будет против, – у этого парня крепкая психика.

А теперь я расскажу о вещах в кабинете. И опять все начинается с розария. В тот день, когда я его посадил, Тереза подарила мне кое-что – медальон с ее Первого Причастия. Она сказала мне, что так выражает свою благодарность за розарий и хочет, чтобы я всегда помнил, что она будет любить меня несмотря ни на что. Она заставила меня дать обещание постоянно носить его с собой. Он стал самой ценной для меня вещью. И я потерял его. В тот самый день, когда она умерла. Утром, когда я выходил из Падуи, он лежал у меня в кармане, но его там не оказалось, когда я вернулся. У меня возникло ощущение, будто последняя ниточка, которая нас связывала, порвалась. Я остановился, словно часы, у которых вышел завод. Я перестал жить и начал существовать. Я дышал, ел, пил и спал. Но лишь столько, сколько требовалось, не больше.

Именно Роберт привел меня в чувство.

– И что бы подумала Тереза? – спросил он.

И он был прав. В ней кипела жизнь, и ее у нее украли. Я все еще был жив, но предпочел жизнь, подобную смерти. Она бы пришла в ярость.

– И сильно бы расстроилась, – добавил Роберт.

Я начал гулять, выходить в город. Как-то раз я нашел перчатку – дамскую, темно-синюю, кожаную, на правую руку. Я принес ее домой и подписал. Так я положил начало коллекции потерянных вещей. Возможно, я надеялся, что если я сохраню потерянные вещи, которые нашел, то кто-то сохранит ту единственную вещь, которая в этом мире имела для меня значение, и однажды мне вернут ее, и я смогу сдержать обещание. Этого так и не произошло, но я не сдавался, не переставал собирать вещи, которые кто-то потерял. И эти крошечные кусочки жизней других людей вдохновили меня на новые рассказы и помогли мне опять начать писать.

Я понимаю, что большинство вещей не представляют собой никакой ценности и никто не захочет получить их обратно. Но если ты сможешь осчастливить хотя бы одного человека, починить одно разбитое сердце, вернув кому-то то, что он потерял, это было бы не просто так. Тебе, может быть, интересно, почему я хранил это в секрете и закрывал кабинет на ключ все эти годы. Я затрудняюсь это объяснить; возможно, я боялся, как бы кто-нибудь не подумал, что я глупый или даже немного сумасшедший. Итак, я даю тебе задание, Лора. Все, о чем я прошу тебя, – попытайся.

Надеюсь, что тебя устраивает твоя новая жизнь и ты найдешь, с кем ее разделить. Не забывай, Лора, что за стенами Падуи есть мир, который стоит того, чтобы время от времени его посещали.

И еще кое-что: через пустырь от дома живет девочка, которая часто сидит на скамейке. Кажется, она своего рода заблудшая душа. Я не раз порывался сделать для нее нечто большее, чем сказать несколько добрых слов, но, к сожалению, в наши дни сложно помочь юной леди, если ты мужчина в возрасте. Многие превратно истолковывают желание помочь. Может, ты смогла бы «подобрать» ее, предложить ей подружиться? Поступай, как считаешь нужным.

Храни тебя Господь.

С горячей любовью и благодарностью,

К тому времени, как Лора встала со стула в кабинете, ее конечности заледенели. За окном на черном небе висела прекрасная перламутровая луна. Лора попыталась согреться в кухне и поставила чайник на плиту, размышляя о просьбах Энтони. Она охотно рассеет его прах. Вернуть потерянные вещи будет сложнее. Эта ситуация напомнила ей, кем она на самом деле является. Родители Лоры погибли несколько лет назад, но она так и не смогла избавиться от ощущения, что она их подвела. Они такого никогда не говорили, но, если подумать, что такого она сделала, чтобы отплатить им за неисчерпаемую любовь и доверие? Что она сделала, чтобы заставить их гордиться ею? Она увильнула от учебы в университете, ее брак был сущей катастрофой, и она не подарила им ни одного внука. А кроме того, сидела и ела рыбу с картошкой в Корнуолле, когда мама умерла. И то, что у нее тогда впервые за пять лет был отпуск, не оправдание. Когда через полгода умер отец, Энтони частично заполнил возникшую в душе пустоту, и, может быть, задание, которое он ей дал, сможет помочь ей в каком-то смысле искупить вину? Наверное, это для нее была возможность хоть в чем-то преуспеть.

И еще была Солнышко. По крайней мере, в этом она опередила Энтони, но не могла поставить себе это в заслугу. Дружбу предложила Солнышко, притом что Лора сомневалась – и все еще сомневается, – принять ли ее предложение. Она вспоминала те моменты, когда видела Солнышко еще при жизни Энтони. И тогда она ничего не сделала. Ничего не сказала. Даже не здоровалась с девочкой. А Энтони, уже после своей смерти, сделал самое малое, что мог. Лора в очередной раз разочаровалась в себе, но решительно настроилась попытаться изменить ситуацию. Она взяла с собой чай наверх, в спальню, наполненную ароматом роз, которую выбрала для себя. Или, скорее, выбрала, чтобы разделить ее с Терезой. Потому что она все еще была тут. Ее вещи находились здесь. Конечно, не одежда, а туалетный столик, фотография ее и Энтони, которая по необъяснимым причинам опять лежала лицом вниз, и маленькие голубые часы. 11:55, опять остановились. Лора поставила чашку на столик и завела часы. Они снова начали тикать. Она легла на кровать, не закрывая штор, а за окном прекрасная луна укрыла розарий призрачным покрывалом из света и тени.