– Вот и покурил… – вздохнул Лавров, взяв вторую сигарету и убеждаясь, что благодаря чрезвычайно влажному климату сигареты, которые он так неосмотрительно оставил у открытого окна в распахнутом портсигаре, совершенно отсырели.

Вдруг взгляд майора остановился на лежавших на полу влагопоглощающих пакетиках. Взяв несколько из них, Батяня забросил их в портсигар, чтобы попробовать таким образом подсушить табак. Затем он сложил вытяжной парашют. Измотанный организм все же требовал отдыха, пускай и на час, который еще был у него в запасе. Сделав несколько шагов, Лавров упал на кровать и снова заснул, оставив остальные пакетики лежать на полу. Сегодня нужды в них уже не было. Скоро предстоял прыжок.

В агрогородке неподалеку от Мериды все оставалось по-прежнему. Крестьяне работали в поле, дети занимались в школе.

Внезапно в стороне послышался шум двигателя, и из-за горы показался вертолет с эмблемой главы государства.

– Президент летит! – воскликнул один из тружеников полей.

Вертолет летел достаточно высоко, но каждый из крестьян всматривался вверх, словно надеясь увидеть в кабине самого команданте. Все выпрямились, глядя на винтокрылую машину, которая теперь была не так уж далеко. Селяне принялись махать руками вертолету – команданте здесь любили и почитали.

Вертолет, сделав разворот, полетел в сторону пика Боливара.

– Наверное, наш президент опять учения десантников устраивает! – предположил загорелый до черноты крестьянин.

Он, вытирая пот с лица, вглядывался в контуры постепенно удалявшейся машины.

– Сам с ними по горам бегать будет. Форму поддерживает. Молодец! – одобрительно кивнул его сосед по грядкам. – Здоровый образ жизни ведет.

В отличие от индейца, этот крестьянин являлся типичным метисом, а рядом трудился сосед, в котором преобладала африканская кровь. Венесуэльцы – молодая нация, в плавильный котел которой были брошены как попало разнообразные элементы. У этой страны нет своего расового лица. Цвет кожи местных жителей – всех мыслимых оттенков, и также непредсказуемы их телосложение и лепка лиц.

– Да, что ни говори, а с президентом нам повезло, – произнес седовласый старик.

Несмотря на свои годы – ему уже перевалило за семьдесят, – Арнольдо был еще полон сил и кое в чем мог посоревноваться с молодыми.

– Команданте напомнил, что в мире, помимо доллара, существуют другие, еще более важные ценности. Да и слова его не слишком расходятся с его делами, – рассудительно сказал он, – я уже не говорю просто о помощи неимущим деньгами, товарами и продуктами. Погляди сам – социальная, жилищная, образовательная программы: Все это сказано и, главное, делается.

– А повышение зарплаты! – вмешался в разговор толстяк маленького роста. – Установили самый высокий уровень минимальной заработной платы в Латинской Америке. Повышение на тридцать процентов… А когда страной руководили эти толстосумы, помните, как оно было? Никогда больше двух процентов не повышали. Сказано – сделано!

– В отличие от многих других говорунов! – поддержал его товарищ.

Он в буквальном смысле на себе ощутил действие одной из программ, развернутых правительством. Программа называлась «Глаза для бедных». Благодаря ей уже тысячи неимущих латиноамериканцев получили возможность воспользоваться услугами стоящей на высочайшем уровне кубинской медицины.

Вертолет главы государства удивления у местных жителей не вызывал. Команданте довольно часто устраивал в здешних краях этакие показательные бои десантуры. Со стрельбой холостыми, с длительными переходами по горам – для собственного развлечения и тренировки военных. Так что поселяне воспринимали как должное купола в небе, звуки стрельбы, – все это здесь было в порядке вещей. Пару месяцев проходили совместные учения, когда венесуэльские и белорусские спецназовцы совершали десантирование и совместный подъем в полной боевой выкладке на пик Боливара.

Тень военного вертолета скользила по покрытому густыми лесами плоскогорью. Кроме капитана Маурильо, сидевшего в кабине, на борту находились Батяня, Лаура, Пушкарев и Кондратов. Глядя вниз, Лавров недоумевал по поводу того, куда же они летят. Россиянам пока ничего внятно не объяснили, поэтому вариантов было много, но какой из них правильный – оставалось только догадываться.

– А вот, кстати, – поправил на переносице очки инженер, – я обратил внимание, что на венесуэльской карте есть какие-то странности. Не может ли мне кто-то рассказать, в чем тут дело?

– Это ты о чем? – воззрился на него Батяня. – Какие еще могут быть странности на карте?

– Ну, вот я и говорю, – хмыкнул собеседник, – у меня карта бразильская, так на ней границы между Венесуэлой и самой Бразилией не совпадают с теми, что значатся на здешних картах. Как такое может быть?

Всем своим видом дотошный Пушкарев выражал искреннее непонимание ситуации. Батяне было сейчас совсем не до того, откуда на картах эти различия, но в разговор вдруг вмешался Кондратов.

– Да ничего удивительного здесь нет, – пренебрежительно махнул он головой, – нормальное явление…

– Что-то я вас не понимаю, – пристально всмотрелся в него инженер.

– Дело в том, что это действительно правда. Границы страны на венесуэльских картах отличаются от данных на картах других южноамериканских стран, – пояснил спецслужбист. – Это объясняется тем, что многие приграничные районы не маркированы, и на них претендуют также Бразилия, Гайана и Колумбия. Так что ежели вам попадется карта той же Гайаны – там вполне могут быть дальнейшие разночтения.

Батяня, глядя вниз, кивнул, вспоминая одно из своих путешествий в район Тибета. Там, в поднебесье, на некоторых участках тоже границы не маркированы до сих пор…

Тем временем вертолет оказался над огромным плато. Сверху было прекрасно видно, как это чудо природы возвышалось над остальной территорией. Здесь можно было видеть, что на плато есть и участки с беспорядочным нагромождением камней и довольно ровные площадки. Над одной из них и зависла вертушка.

– Что, неплохая картинка? – поинтересовался пилот.

– Ничего себе, – сдержанно отозвался Батяня.

Инженер, как всегда, был восторженно-многословен.

– Нет, дома просто не поверят, что я все это видел! Как жаль, что нельзя было брать с собой фотоаппарат – снимки получились бы просто фантастическими!

– Здесь мы и приземлимся, – произнес Маурильо, направляя вертолет к земле.

Россияне приникли к иллюминаторам, глядя, как приближается каменистая поверхность. К их удивлению, на плато были люди – человек двадцать. Они расставляли какие-то столики, разворачивали коробки. Там же, неподалеку, стоял еще один вертолет.

– А что здесь такое? – спросил Кондратов.

– Скоро все узнаете, – загадочно подмигнул Маурильо, – всему свое время.