Я отправилась в ванную помыть руки.

– Ну хорошо. И в чем состоит заговор?

Джек уперся рукоятью в мой диван и нацелился на подушки:

– Детали мне неизвестны. Но от Сурта ничего хорошего не жди.

– Тогда за чем дело стало? – Я вытерла руки полотенцем с вышитыми буквами «ОВ» и швырнула его в корзину для белья. Или куда-то туда. – Прыгай в ножны – и полезли на дерево.

– Нет! Мне нельзя! Я… я не устою перед Черным!

Голос Джека звучал очень печально. И я вспомнила, что Магнус мне рассказывал про Рагнарок. Будто бы Черному, то есть Сурту, предречено с помощью Джека рассечь путы волка Фенрира. Когда Магнус сражался с Суртом, Джек почувствовал зов судьбы и чуть не сиганул из Магнусовой руки к огненному владыке. Если Джек объявится в мире Сурта, да еще без Магнуса, который сможет его удержать, тогда…

– Нет-нет, конечно, тебе туда не надо, – бодро протараторила я. – Ты повисишь тут, в тепле и уюте, без всяких огненных великанов. Сэм уже вернулась со своего спецзадания, я прихвачу ее, и мы позовем Хэрта с Блитцем…

Джек завис в нескольких дюймах от моего лица; его руны полыхали безумными дискотечными огнями.

– Нет! Сурт умеет распознавать эйнхериев, и эльфов, и гномов, и валькирий! Отправляйся туда одна!

Я помахала руками перед Джеком:

– Алё, гараж! Ничего не забыл? Я, между прочим, эйнхерий. Сурт меня тоже учует только так.

Джек притих.

– Ты же умеешь принимать разные обличья. Ты, главное, меняйся, и все будет хорошо, – выдавил он наконец. – Плюс твоя гендерная подвижность собьет его с толку. Он тебя не поймает.

Я подняла брови:

– Не обижайся, но прозвучало как-то неуверенно.

– Да нет же, уверенно. Я уверен. Почти уверен.

М-да, мотивация средненькая. Но Сурт лелеет некие коварные замыслы – не буду же я тут киснуть без дела! В жизни после смерти и так-то все время сидишь сиднем и чего-то ждешь. Пожалуй, пора размяться. Пресечь Суртовы козни на подготовительном этапе.

И я обмотала свою особую золотую гарроту – ту самую, что когда-то подарила мне богиня Сив, – вокруг пояса и уже хотела идти в атриум, чтобы влезть на Мировое Древо и отыскать выход в Муспелльхейм. Но Джек меня остановил.

– Лучше поезжай на служебном лифте, – посоветовал он. – Я слышал, капитан валькирий как-то раз чуть живьем не изжарилась, когда двери открылись. Значит, лифт останавливается в Муспелльхейме.

Эта пикантная подробность ввергла меня в ступор:

– Вопрос на засыпку, диско-меч: как мне выйти из лифта и не превратиться в скульптуру «Пылающий эйнхерий»? И раз уж на то пошло, пока я слоняюсь по Муспелльхейму тоже?

– Э-э… хм… а твой жилет, часом, не огнеупорный?

– Не-а. Он кашемировый.

– Ой! Ну… ничего в голову не приходит.

Мне тоже в голову ничего не приходило, но тут на глаза попалась печь для обжига. Она работает на газу. Такая стальная штуковина, вроде бочонка на приземистых ножках и с отскакивающей крышкой. Внутри там жарит будь здоров: больше тысячи градусов. Если хочешь превратить изделие из вязкой глины в крепкую посудину, нужно настоящее пекло. А чтобы мне самой не испечься и заодно комнату не спалить, у печки имеется толстая керамическая изоляция.

«Чуть-чуть магии, – размышляла я, – и я сумею превратить это покрытие в защиту от пламени Муспелльхейма».

Я не эксперт по рунам, в отличие от Хэртстоуна, но кое-что в магии смыслю. Когда я еще была жива, моя мамочка Локи (только давайте без вопросов, ладно?) научила меня заклинанию, которое превратило мою струну для разрезания глины в смертоносную гарроту. А совсем недавно я сотворила глиняного воина по имени Крафт-Керамика и оживила его. Просто касанием пальцев.

И теперь мне надо было создать щит, меняющий форму. Для этого я соединила немного глины со своим символом в стиле Урнес – это переплетающиеся змеи, они означают гибкость и изменчивость – и руну Альгиз, которую быстренько и без спросу позаимствовала у Хэртстоуна. (Если он не хотел, чтобы я брала руну, зачем тогда оставил комнату открытой?) Сосредоточившись, я усилием мысли преобразовала три компонента в невидимую оболочку, которая облепила меня как вторая кожа.

К моему восторгу – ну ладно, если честно, к удивлению, – оболочка действовала. И главное – она принимала новую форму, как только я меняла облик. Я даже провела финальный тест: превратилась в муху и нырнула в горящую печь. Джек беспокойно кружил над печью, но я вылетела целехонькая и без единого ожога.

Пора в путь.

– Счастливо оставаться, диско-меч!

Джек укрылся в горшке со щучьим хвостом среди мечевидных листьев.

– И ты бывай.

Я обернулась муравьем и коротким путем на служебном лифте съехала в Муспелльхейм. Двери открылись, и меня обдало волной пламени. Если бы не оболочка, я бы лопнула от жара, как попкорн.

– Вот и приехали, – пробормотала я.

Вид тут был роскошный: стены, отделанные панелями из черного дерева и золота, сводчатые потолки, похожие на тлеющие костры, и несколько шелковых гобеленов в красных, оранжевых и черных тонах (на всех красавец с жестоким лицом верховодил огненными демонами). То есть я очутилась не в какой-то там тмутаракани, а прямо посреди Суртова чертога.

Я гордо расправила муравьиную грудь. Ну что, поползли!

Одолев за десять минут пять футов, я опомнилась и превратилась в муху. Так гораздо быстрее.

Черного я отыскала в просторном конференц-зале. Сцепив длинные пальцы за спиной, он стоял у гигантского панорамного окна – как всегда элегантный, прическа волосок к волоску – и любовался огненным пейзажем. За столом сидели разные боги и богини – все незнакомые. Спро́сите, а как я тогда узнала, что они боги и богини? Их не окутывало пламя – значит, это не великаны и не демоны. Жар их не беспокоил – никто не вскрикивал, не шипел, не покрывался румяной корочкой. И какой напрашивается вывод? Значит, это не смертные.

Огненный владыка повернулся лицом к собранию – и я чуть не прыснула. Сурт одевается в сочетание черного с черным и черным, лицо у него тоже черное – и цветом, и выражением. В общем, по всем признакам – устрашающий тип. Но носик у Сурта сейчас просто малюсенький, потому что он отрастает заново. Прежний шнобель ему оттяпал Магнус во время их поединка. И сейчас Сурт тот еще красавчик – прямо обхохочешься.

С изяществом танцора на балу огненный владыка прошествовал во главу стола и оперся кончиками пальцев о край. Собравшиеся притихли. Сурт заговорил – и вот удивительно: он тут же перестал казаться смешным. Его голос настойчиво гудел у меня в голове, выталкивая мои собственные мысли и внедряя мысли Сурта, подменяя мой разум его разумом.

«Ясно, почему Джек так боится подпасть под его чары, – подумала я. – Если уж божествам не устоять…»