Вооружившись булавкой, я поплелась в спальню. Взяла зеркало, завалилась в кресло. Мейси ответил сразу, засыпал меня вопросами. Зевая, я рассказала, что видела. Моя совесть была спокойна: я не сказала ни слова из того, что не могли бы выяснить студенты или гости университета. Потом меня допросили о комиссии. Имен я не знала, но моего мучителя вполне устроили прозвища. Видимо, он был знаком с их обладателями. Особенно тщательно выспросил о старике, щеголе с бородкой и Говарде.

С чего вдруг они его заинтересовали?

Напоследок Мейси дал мне задание на завтра. Осмотреть кладовые с наглядным материалом моего факультета и пройтись по лабораториям. Выяснить, в какие из них требуется специальный допуск.

Я слишком устала, поэтому лишь кивала. Только Мейси отключился, как со мной связался Дерок.

– Куда ты пропала? – обеспокоенно спросил брат.

– Все нормально. Я тут сломанный артефакт случайно взяла, но все обошлось. – Глядя на нахмурившегося брата, я почему-то вспомнила слова лорда Беренгара о ментальном ударе. А потом то, что сказал мистер Кузнечик. Было там что-то общее, но что? Я не могла понять. А значит, нужен взгляд со стороны. – Дерок, ты только не рычи, хорошо?

– Опять Олбэйн? – мрачно проворчал брат. – Сколько можно, Шери? Нежить бывает разная. Да и зачистка тоже. Это я тебе как будущий военный говорю. Маги могли перестараться.

– Но они не могли стереть абсолютно все следы. А нежить не может убить столько народу одним ментальным ударом. Даже лич! – Я заправила за ухо упавшую на лицо прядь.

– Почему ты думаешь, что причиной стал удар? – Дерок придвинулся ближе к зеркалу.

– Мой щит и моя память. То есть то, что я ничего не помню. – Я потерла пальцем висок. – Так случается, если маг с врожденным щитом попадает под сильный ментальный удар.

– Кто тебе это сказал?

– Коллега, – уклончиво ответила я, заметив, что брат вначале побледнел, потом в его глазах вспыхнуло пламя.

– Шери, что там у тебя происходит? Какой артефакт ты взяла, что тебе объясняют принципы ментального удара? – Сверкнули клыки, у брата от беспокойства начался частичный оборот. – Что с тобой?

– Все в порядке! Меня приложило, но мне помогли. Тебя я помню, паникер! Память стирается, если в первый раз попадешь под эту гадость.

Дерок с облегчением выдохнул. А я продолжила размышлять:

– Знаешь, что интересно? Если это был удар, там, в Олбэйне, и меня спас раскрывшийся щит, то почему стены распадались пылью и людей швыряло, как кукол?

– Нашла нового свидетеля? – обреченно вздохнул брат.

– Угу.

– Я спрошу у преподавателей про ментальный удар. Может, если он мощный, то проявляется не так, как обычный.

Неожиданно.

– Ты мне поможешь?

– Придется. Ты такая же упрямая, как я. Надоело с тобой бодаться. Давай уже выясним, что там случилось, и будем жить дальше.

– Спасибо! – Я послала брату воздушный поцелуй.

Утро началось с обледенения. Для разнообразия пошло морозными узорами окно.

Проморгавшись, я заметила, что за ними на стекле что-то прикреплено, а сверкающие инеем завитушки складываются в слова: «С добрым утром, самый красивый профессор!»

Айзек! И знает же, что я не профессор… Нет, с этим надо что-то делать. Но что? Намеков он не понимает. Поговорить прямо? А поможет? Не попробую – не узнаю. Найду после пар и объяснюсь.

Открыв обледеневшее окно, я обнаружила припаянный льдом к стеклу букет нарциссов. Судя по проплешине на клумбе у соседнего коттеджа – новый, только что сорванный. Жаль было выбрасывать цветы, но если возьму, Айзек посчитает, что крепость готова сдаться, и удвоит усилия.

Вспомнились слова лорда Беренгара о мясной взятке. Я бы сейчас тоже не отказалась от чего-нибудь прожаренного, со специями и гарниром. В животе согласно заурчало. Похоже, не только путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Мое сердце тоже готово задуматься, если желудок как следует накормят.

Позавтракав бутербродами с чаем, я привела себя в порядок. Странно, я никак не смогла вспомнить, куда вчера переложила грязную одежду, в которой пришла из лаборатории. Она валялась горкой на полу ванной… Похоже, моя память все-таки пострадала.

Причем сильнее, чем я думала.

Вместе с одеждой бесследно исчезла сумочка. Вместе с документами. Первой мыслью было, что кто-то ее стащил. Но я осмотрела окна и дверь – и никаких подозрительных следов. Кроме подтаявшего послания Айзека, но вряд ли он утащил мои вещи.

А значит, надо сесть и вспомнить с самого начала. С момента, как я в пропавшей одежде с испарившейся сумочкой в руках поднялась на крыльцо коттеджа.

Пару раз прокрутив воспоминания в голове, я припомнила пару редких видов нежити. Ругаться есть отчего: прибежав из лаборатории, я забыла проверить дверь по запаху! Конечно, я тогда мало что соображала, но это не оправдание. Наверное, все боги смеялись надо мной, когда я плескалась в чужой ванне, а потом, завернувшись в полотенце, завалилась на кровать оборотня.

Меня смущали взгляды лорда Беренгара на крыльце? Угу. Да он вчера не только ножки разглядел, когда вернулся домой и обнаружил в своей постели квартирантку!

Надо отдать ему должное. Все понял, без вопросов вернул в родную спальню, правда, ругался при этом… Вот и почудились мне руки. И ворчание!

Интересно, почему сумку не вернул? Не заметил или забыл? Какая разница. Забирать потерянную собственность все равно придется. В сумочке документы. Не стоит давать лишний повод для пакости леди Жаклин. У нас, конечно, временное перемирие, но, думаю, мимо такой возможности ткнуть в меня палкой она не пройдет.

Посмотрев на часы, я уныло вздохнула. До начала первой пары осталось не так много времени. Если не хочу бегать за оборотнем по стадиону, нужно идти, не откладывая щекотливое дело в долгий ящик. Заодно извинюсь за вторжение и скажу спасибо.

На улице моросил дождик, тускло светили фонари – серый день для серого настроения.

На мой нерешительный стук из глубин коттеджа раздалось:

– Открыто! Входите! Шерил, я в кабинете!

Надо завязывать с утренними визитами к соседу.

Сидя на подоконнике, лорд Беренгар перебирал бумаги. В кресле у стола лежала моя сумка и бумажный сверток. Взгляд сразу прикипел к любимой сумочке.

– Я хочу извиниться за вчерашнее вторжение, – боги, как неловко! – и забрать свои вещи. Простите, лорд Беренгар!

– Феликс. – Оборотень отложил бумаги и с понимающей улыбкой посмотрел на меня. – Не стоит извиняться. Вы еще хорошо держались.

– Правда? – Я мелкими шажками добралась до кресла, взяла сумку.

– Да. К тому же впервые девушка, тайно пробравшаяся в мою постель, не пыталась меня соблазнить, а аппетитно посвистывала носом, – чопорно сказал лорд Беренгар, но глаза его весело блеснули.