Я думал, что делать.

– Примерно установите маршрут их движения по городу и области. Пошли людей пробить все заправки, все забегаловки. Не помнит ли их кто. Может, заправлялись или покушать заезжали. Сейчас кругом камеры. Где-то они должны были засветиться…

Игорь кивнул.

– Сделаем.

– Только не хами. Мы сейчас под колпаком.

– Понял. Что еще?

Что еще… все это напоминает приглашение к переговорам бандитское, порядком уже подзабытое. В эту версию хорошо укладывается то что подожгли именно швейку. Для всех – это не такой ценный актив, никто же не знает, есть куда более ценные. Могли торговый центр подпалить… но там люди, и арендаторов много, у всех свои интересы. После этой истории в Кузбассе – власть воспринимает горящие торговые площади нервно. А тут – вроде и мстить не за что.

Поджигали не изнутри завода, это понятно. Но кто?

– Послушай телефоны менеджмента завода. Кто о чем сейчас базарить будет.

– Алены Викторовны тоже?

Я посмотрел недобро. Игорь поднял руки

– Понял.

– Никогда не смешивай работу и личную жизнь, Игорек. Я вот смешал. Хреново получилось. Иди, работай. Пока молодец.

…

С…и. Твари.

Мне как то предъявили, что я не бандит, а барыга, потому – должен платить. Не суть, кто и когда это предъявил… но, в общем, они были не так уж далеко от истины. В детстве, в юности у меня мало что было, и я привык беречь то, что есть. Если кто-то думает, что здесь можно поджечь и это прокатит – то это заблуждение…

Девяностые… Ну, давайте, спросите. Что я, Саня Лом думаю о девяностых?

Будете смеяться, но я их ненавижу. Я в них поднялся – и я же их ненавижу.

Но больше всего, меня бесит, когда какие-то там совком ушибленные начинают мне, и не только мне – втирать в уши, как хорошо было в СССР, и как плохо стало, когда СССР не стало. Алё, граждане?! Вы о чем вообще?

Вот представьте себе. Начало восьмидесятых. В страну уже идут валом гробы с Афгана, но отморозков на улицах еще мало – они появятся в конце этой бесславной войны. Новый район – воткнули пару десятков панелек посреди жидкой грязи бывшего колхозного поля, кинули кое-как дорогу, которая на второй год пошла ямами – отчитались и забыли. Из развлекалова – только стандартная стекляшка, со стандартным набором продуктов. Ну и за счет завода – шефа – пара детских площадок из крашеной трубы, которые понятное дело, сразу оккупировала шпана. Скамеек не было, потому что скамейки все растащили по подвалам.

Батя – утром на работу, вечером с работы. В выходные нажрется и начнет воспитывать тебя ремнем и гонять мать. Были, конечно, и другие отцы, но так повезло далеко не всем.

В школку – почти километр, во вторую смену. Зимой по снегу и льду, весной и осенью по говну. По пути – подшибатели, так и норовят лишить тебя нехитрого мальчишеского добра – ручки, денег на завтрак, еще и по морде дадут или портфель в грязь высыплют. Но это если ты не принадлежишь к группировке. Тогда не тронут – как бы самим не получить.

Кружки… какие кружки, о чем вы? Туда надо ездить каждый день, вся инфраструктура только в центре города, на рабочих окраинах нет ничего. Около кинотеатра – враждебная группировка. Там нам не рады, поймают – запинают. Авторитет учителей в школе – ниже нуля, они и сами стараются побыстрее дать нам набор знаний и выпихнуть с трояком в следующий класс. Кто хочет учится, кто не хочет – нет. Я кстати учился – не по всем предметам, но учился. Я не подтягивал отстающие предметы – трояк есть и ладно. Но кое-что у меня было на твердую пятерку, и это не физкультура.

Сидели –то по подъездам, то по подвалам. Клей тогда не нюхали, хотя достать его особой проблемой не было. Просто как то не додумывались до такого. Пили, что получится достать – портвейн, водку там если есть. Пиво, если продадут. Щупали девчонок. Дрались. Осознавали свое единство и то что если мы будем друг с другом махаться – нас растопчут. Какой досуг, вы о чем вообще? Как вы себе представляете досуг? Ну, сходим там, в парк или на речку – вот и весь досуг. Но в основном досуг – это драка. Читать никто не читал особо.

Потом уже появились качалки и уголовники, набиравшие разборные бригады из пацанов.

Знаете, когда я все понял? Когда убивали моего друга. Я еще совсем пацаном был, а он меня постарше на пару лет. Несколько человек. На стадионе пришкольном, в субботу вечером. Он уже в бригаде был, связался с углами. Что-то там накосячил. Его сначала пинали, потом топтали, потом взяли двое за руки – за ноги, поднесли к футбольным воротам. Раскачают – и об перекладину ворот. Еще раз. Еще. А я все на это смотрел. Я даже не пытался вступиться – я один, там человек десять старшаков, а пацанов во дворе не было, я это знал. И я просто струсил. Это был последний раз, когда я струсил. И после этого дал себе три зарока. Что я буду всегда носить при себе нож. Что я добуду ствол. И что я всегда буду выше этой погани в партаках.

Потому – какая хорошая жизнь в СССР, о чем вы?! Истину вам говорю, чернее черного жизнь была.

Уже через несколько лет мы на практике выяснили, что блатные – никакие там не бесстрашные, и понятия их – не такие страшные. Если человек втирает тебе про понятия, разводит тебя на пальцах – можно слушать. И тогда ты проиграешь. Можно пытаться возражать, но тогда ты тоже проиграешь, потому что играешь по чужим правилам. Они годами сидят в своих зонах, и от нечего делать языки чешут. А можно выстрелить в голову. И тогда ты точно не проиграешь, по крайней мере, сейчас. И тебя не запинают в мясо…

И они тоже поняли. Что мы – ломом подпоясанные. И не один, не два – а все. Одного уберешь, двоих – ничего не поможет. Остальные разберутся с тобой…

…

Так я и прикорнул на диванчике, потому что ночью не доспал, и глаза уже слипались. Проснулся от того что меня трясли за плечо.

– Что… Мозг приехал?

– Нет. Александр Иванович, Королева нашли.

– Кого? – я не врубался спросонья

– Королева, Петю. Того охранника, что Кристину Александровну отвозил.

– И что?