Лапароскопию врачи делали с той же привычной скукой, с какой ставили пломбу в больной зуб. Но Джессика после этой операции была измучена до предела: чтобы просверлить в ее животе дыру и вставить туда крошечную телекамеру, в нее предварительно влили целое море анестезии и всевозможных лекарств.

Паоло ехал, одним глазом глядя на дорогу, а другим постоянно наблюдая за женой, которую, в чем он лишний раз удостоверился, любил самой искренней и глубокой любовью. Пусть даже у них никогда не будет детей — он все равно не перестанет ее любить. Пусть даже она сама себя перестанет любить — его любви хватит на двоих.

Когда они приехали домой, Паоло раздел Джессику и положил на кровать. Потом пошел в свой кабинет и вытащил из ящика фотографии Хлои.

Когда Меган вышла из больницы, ей навстречу шагнул молодой человек.

Высокий и красивый — красивый той небрежной, беззаботной красотой, которая не придает самой себе большого значения. Сперва она подумала, что это один из тех вымогателей из какого-нибудь благотворительного фонда. Такие могли часами сидеть в засаде со своими увесистыми пачками документов, а затем спокойно переступали через бездомных, если те мешали им атаковать вас с целью всучить реквизиты и произнести положенный при этом набор заученных фраз. Меган попыталась свернуть куда-нибудь в сторону, но он быстро перехватил ее и здесь, и она стрельнула в него одним из своих холодных надменных взглядов, которые обычно припасала для пациентов, отказавшихся следовать ее медицинским предписаниям.

— Меган!

И тут только она его узнала — мужчину с вечеринки. Отца ее ребенка.

— О! Привет, Курт!

— Меня зовут Кирк.

— Ах, да, Кирк.

— Я так рад тебя видеть, Меган! — Какой у него приятный акцент. Он словно олицетворял собой широкие пространства неведомого континента и здоровый образ жизни на побережье столь же неведомого и широкого океана. — Ты выглядишь классно!

— Спасибо. — Меган одарила его сдержанной улыбкой. Он, конечно, милый мальчик, и очень ей понравился, и у нее не осталось никаких сожалений по поводу случившегося (если, конечно, не считать того факта, что доктор, который долгое время сам читал лекции подросткам о методах контрацепции, ни в коем случае не должен был попадать, забыв обо всем на свете, в столь интересное положение). Но сейчас у нее не было времени обдумывать пикантность своего положения. — Рада видеть тебя, Кирк, — сказала она. — Но, право же…

— Я должен был с тобой встретиться, — настаивал он, и тут только она поняла, что этот человек ждал именно ее.

Меган, кажется, начала осознавать все безумие происходящего. Он собрался просить ее о втором свидании? Ведь она его совсем не знает. И он ее тоже. Даже теперь, при холодном уличном освещении и без капли спиртного в желудке, она прекрасно помнила, как они очутились на груде брошенных гостями пальто. Он был человеком атлетического сложения, но в нем чувствовалось что-то наивное и чистое. «Наверняка, — подумала Меган, — от него должны рождаться очень красивые и здоровые дети». И эта непрошеная мысль едва не заставила ее заплакать.

— Я думала, что ты возвращаешься в Сидней, — сказала она.

— Я возвращаюсь. То есть я очень скоро уезжаю. Но перед отъездом я хотел тебя повидать.

Ей надо взять себя в руки. Да, когда-нибудь у него родятся красивые и здоровые дети, — только это будут не ее дети.

— С чего бы это?

— С того… ну, в общем, ты мне понравилась. Все было ужасно… То есть я хотел сказать, потрясающе!

— Все было нормально.

— Просто непередаваемо! — Он даже поежился от воспоминаний. — Вообще-то я никогда не делаю таких вещей.

— Твоя девушка должна быть этим довольна.

Он, действительно, упоминал тогда в разговоре, что у него есть девушка, но Меган уже не помнила, когда он начал воспринимать ее сексуальные сигналы и постепенно проникаться внутренней уверенностью, что да, она ему тоже интересна. И вот теперь у него хватило благородства покраснеть. Хм, похвально для столь красивого молодого человека!

— Я просто хотел с тобой попрощаться. Вот и все. И сказать, что я надеюсь увидеться с тобой снова.

— Сколько тебе лет, Кирк?

— Двадцать пять.

— А мне двадцать восемь. Я врач. Напомни мне, чем ты занимаешься?

— Я преподаю.

— Какой предмет?

— Ныряние с аквалангом.

— Так вот: ты молодой инструктор по нырянию с аквалангом, живущий в Сиднее, а я будущий врач общей практики, живущий в Лондоне. К тому же старше тебя на три года.

— Ты не так уж стара.

— Ну, да… В общем, я не думаю, что у нас с тобой что-нибудь получится.

Он повесил голову, и Меган пришлось бороться с собой, чтобы не броситься ему на шею, не попробовать снова вкус его поцелуев, не сказать ему всю правду.

— Я просто хотел тебя увидеть. Это все. Обычно я не делаю таких вещей, как тогда. Напиться и упасть в постель с незнакомой женщиной.

— Говори громче. Пусть тебя услышат пожилые дамы на автобусной остановке через дорогу.

Кирк наконец понял, что его приход сюда был не лучшим решением.

— Возьми, — сказал он, передавая ей клочок бумаги с написанным на нем телефонным номером. Между ними была дистанция. Очень большая дистанция. — Если я когда-нибудь тебе понадоблюсь… Или, ну, ты знаешь, вдруг ты приедешь в Австралию.

— Спасибо.

— Как я уже сказал… ты мне очень понравилась.

— И ты мне понравился.

— Знаешь, как поется в одной песне: «Увидимся в следующей жизни».

— Да, — ответила она. — Увидимся в следующей жизни, Кирк.

Он ушел, и стоило ему повернуть за угол, как она разорвала клочок с телефонным номером на мелкие кусочки.

На глаза навернулись слезы. «Молодой, полный спермы простак, — думала она. — Держит путь к своей подружке и будущим деткам, а я ему ничего не сказала. Даже словом не обмолвилась, не попросила помощи в столь трудный момент! Он прав: тогда все получилось очень мило. Впрочем, можно сказать, что ему повезло. Потому что я не хочу создавать с ним семью. У меня уже есть семья».

Эта семья имела странную конфигурацию. По всем законам жизни она должна была давным-давно распасться. Сестры стали взрослыми, у каждой из них появилась собственная жизнь, полная работы, домашних забот и мужского внимания. По всем законам жизни работа и мужчины должны были полностью забрать все их время и отлучить друг от друга.

Однако, несмотря на то что Джессика имела, как полагается, мужа и дом, а Меган с Кэт большую часть времени посвящали работе, все же сестры крепко держались друг за дружку — точно так же, как держались в детстве, когда из дома ушла мать.

Об этом они не говорили. Однако Рори, когда только начал встречаться с Кэт, был несказанно удивлен, узнав, что — что бы ни происходило в их жизни — сестры каждый день созванивались и хотя бы раз в неделю старались встречаться в кафе. «У тебя какая-то из ряда вон выходящая близость с сестрами, тебе не кажется?» — спросил он Кэт с этой своей непередаваемой улыбкой. Но для Кэт, равно как и для Джессики, и Меган, в этой близости не было ровным счетом ничего ненормального.