– Э, э, Василий! Ты чего это удумал? – он бросился к брату, успев подхватить его под руку.

– Оставь меня… – прошептал тот. – Раздела капитала всё равно не дождёшься. Вот умру – делай тогда, что хочешь…

* * *

Анастасия Николаевна вошла в гостиную. Амалия и Полина завтракали. Гувернантка время от времени делала девочке замечания, дабы та за столом не шалила и правильно пользовалась ножом и вилкой.

«А, вот и наша пропащая… Интересно, где она всё-таки пропадала ночью?» – подумала хозяйка и уже собралась было спросить о том Амалию, но вдруг заметила, что девушка необыкновенно как-то преобразилась: глаза светились счастьем, губки припухли и, казалось, всё еще хранят вкус страстных поцелуев.

«Понятно, завела с кем-то шашни… Ну, да и Бог с ней! В конце концов, ничего страшного за время её отсутствия не произошло», – мудро заключила Анастасия Николаевна и сделала вид, будто ничего не случилось.

К тому же мысли её были поглощены сейчас совершенно другим: сегодня, ближе к вечеру, ей предстояло свидание с Ильёй. «Поговорил ли он с Василием? – переживала купчиха. – А что, коли муж не согласится на раздел капитала? И что тогда – терпеть его до самой смерти? Сил уж боле не осталось с нелюбым жить… И куда только я девчонкой смотрела, и где глаза мои были? С другой стороны, Василий тогда из Франции вернулся, вся грудь в орденах… Красавцем ходил, чего уж зазря грешить… Илья-то, он попроще всегда выглядел, до сих пор нету у него силы такой, как у Василия… Зато какой нежный в любви! Ах, как ласкает!..»

Анастасия попыталась припомнить, когда же началась её любовная связь с Ильёй. Ох, давно! Ещё с Екатеринодара всё пошло… Она уже и замужем была тогда за Василием. Просто тот как-то уехал в Москву по делам, брата с собой не взял, а она заскучала… Нет, не по мужу – по ласке!

Анастасия к тому времени уже поняла, что Василий хоть и красив и силён, а вот в постели отчего-то груб, как животное. Нередко ей даже казалось, что он причиняет ей боль нарочно… Поэтому когда во время того памятного его отъезда в столицу Илья заглянул к Анастасии, дабы словом поддержать свояченицу в её нелегкой жизни со своенравным старшим братцем, вышел он от неё только под утро – само собой всё как-то случилось… С тех пор так и повелось: стоит Василию за порог…

Анастасия не находила себе места, томясь в ожидании вечера и в предвкушении пылкого свидания. Наконец время перевалило за поддень. Купчиха открыла гардеробную, раздумывая, во что бы такое-эдакое обрядиться на сей раз. После мучительных размышлений остановилась на ненадёванном ещё сером платье из тафты, расшитом жемчугом.

Женщина встала против зеркала и приложила наряд к телу.

– Красота! Один только муж, крот слепой, не замечает… То ли дело Илья! Тот завсегда готов оценить! И меня, и наряды мои…

* * *

Василий, оклемавшись, провёл в конторе ещё часа три, пытаясь заставить себя настроиться на работу с бесчисленными товарными накладными. Не выдержав, встал, надел пальто и, ни слова не сказав брату, сел в экипаж и уехал.

– Ну да, конечно, где уж нам с нашим рылом-то, чтоб перед нами ещё и отчитывались, куда и зачем… То выше вашего барского достоинства, – проворчал Илья ему вслед. – Небось, опять к зазнобе своей благородной помчался… Ну, да и чёрт с ним! Может, так-то оно и лучше… Спокойно домой приеду, с Настасьей встречусь…

При воспоминании о любовнице у Ильи, как обычно, начало пульсировать в низу живота. Странное дело! Казалось бы, связь их длится почти уже восемь лет, а сие трепетное ощущение до сих пор не исчезло… А ещё удивительнее, что за эти неполные восемь лет Илья так более и не пожелал ни одной другой женщины – для него существовала только Настасья! Эх, как он сожалел порой, что всегда и во всём уступал старшему брату! Вот и Настасью в Екатеринодаре в силу мягкости характера когда-то уступил… А ведь всё могло бы сложиться иначе… Глядишь, теперь ни ему, ни Настасье не пришлось бы мучаться…

Проверив приход-расход за истекший день и сделав соответствующие записи в конторской книге, Илья Иванович с чувством исполненного долга и искренним вздохом облегчения покинул контору и устремился в Бахметьевский, в съёмную свою квартиру.

Под предлогом «прогуляться и подышать свежим воздухом» Анастасия Николаевна тоже покинула особняк мужа на Пречистенке и поспешила на свидание к его младшему брату. Уж больно ей не терпелось узнать, состоялся ли, наконец, между Глызиными разговор о разделе капитала.

Анастасия давно мечтала уйти от мужа. Даже то обстоятельство, что жить с Ильёй придётся невенчанной, её не пугало. Главное, чтобы Илья окончательно избавился от влияния старшего брата, а уж потом-то она своего добьётся! В случае раздела капитала они с Ильёй смогут уехать в Петербург или любой другой город (да хоть за границу!), где Василий вряд ли станет их разыскивать…

«Эгоистка»[16] свернула в Бахметьевский переулок и остановилась перед домом, в коем Глызин-младший снимал квартиру. Анастасия поднялась на второй этаж, достала из сумочки ключ и открыла дверь. В квартире было тихо и темно: значит, приходящая прислуга уже ушла.

Купчиха привычно зажгла канделябр на входе, сняла тяжёлые шубу и шляпу, расшнуровала и скинула меховые ботинки. Потом прошла в небольшую, но уютную гостиную, обеспеченную камином. Очень уж нравилось Анастасии восседать в кресле против камина, предварительно протопленного предупредительной прислугой!

Анастасия заняла любимое кресло, прикрыла ноги шерстяным покрывалом, угрелась после улицы и… задремала.

Илья же, войдя в квартиру, по разбросанным по всей прихожей вещам тотчас догадался, что любовница уже прибыла, и громко позвал:

– Настасья!

Анастасия, потянувшись и отгоняя остатки сна, сладко откликнулась:

– У ками-и-ина я…

Илья вошёл в гостиную и расположился в кресле напротив. Анастасия, воображая себя молодой и грациозной, медленно поднялась, подошла к Илье и обвила его шею руками, к коим тот немедля прильнул губами.

– Илюша, у тебя щёки холодные, – чмокнула она в ответ любовника в нос. – Ну, не томи… что там у вас с Василием?

– Ничего-с, – признался Илья.

Анастасия проснулась окончательно:

– Как ничего? Почему? Ты имеешь все права на раздел капитала! Закон на твоей стороне!

Илья занервничал:

– Настенька, не всё так просто…

Анастасия обвила шею Ильи ещё крепче:

– Что, Василий не соглашается ни в какую?

Илья кивнул.

– Боже мой, что же делать?! – воскликнула Анастасия и всплеснула руками. – Но я не могу жить с ним и далее! Сил моих более нет!

Илья сник, он чувствовал себя виноватым. Горько было сознавать, что и в этой ситуации старший брат вновь одержал над ним победу, и всё осталось по-прежнему.