Дилан вздохнул:

– С его стороны было нехорошо говорить такое ребенку. А если это было правдой, то со стороны твоей матери было скверно чувствовать к тебе такое. Нельзя поступать так с детьми. Долг родителей – любить их и поддерживать. Это значит – в большинстве случаев ставить на первое место нужды ребенка. Я понимаю, что всему свое время и место. Но пока дети только подрастают – это их время и их место.

Дженна закрыла глаза, чувствуя, как в груди растет теплое чувство. Слова Дилана, вроде бы простые, четко разграничили, что хорошо и что плохо. Его принципы были близки и ее сердцу.

– Мои родители так не считали.

– Ты общаешься сейчас со своим отцом?

Дженна покачала головой. Не хотелось рассказывать, что отец сидит за решеткой почти два года. Может, он и мог бы попасть под условно-досрочное освобождение, если бы надзиратели не обнаружили, что в свободное время он завлекает по Интернету богатых вдов для будущих афер.

– Нет. Наши жизни абсолютно не пересекаются. Если честно, не хочется иметь с ним никаких дел.

– Расскажешь ему о ребенке?

– Нет. Не хочу, чтобы он к нам приближался.

– Семья есть семья, – сказал Дилан, все еще поглаживая Дженну, и это действие успокоило гнев, поднявшийся в ее душе при разговоре об отце. – Если бы не мои близкие, я бы не стал тем, кем стал.

Она горько рассмеялась:

– Я бы тоже. Но я твердо усвоила, что родственники вовсе не обязательно отстаивают интересы друг друга. Моя приемная мать подарила мне больше заботы, чем родители. Благодаря ей я научилась обходиться своими силами, и мне нравится так жить. Я усердно тружусь. И все, что у меня есть, заработала сама. Я не могу себе позволить рукотворные пруды с морской водой, реактивные самолеты и серебряные ложки. Но я могу обеспечить своему ребенку любовь и постоянство в жизни. Наконец у меня появилось что-то свое, и, если придется, я буду защищать это до последнего вздоха.

Дилан помолчал и произнес:

– А для меня в твоей жизни найдется место?

Перекатившись, Дженна легла на него сверху и обхватила его лицо руками, словно желая поцеловать.

– Это зависит от обстоятельств. От того, будешь ли ты мне и дальше приказывать, что делать, или захочешь стать равным партнером в воспитании нашего ребенка.

Между бровями у Дилана залегла складка. Он заглянул в глаза Дженны.

– Я могу быть партнером. Но я бы предпочел брак.

Ее охватило любопытство, захотелось тщательнее рассмотреть предложение, а не сразу его отвергнуть.

– Я подумаю, – сказала она, с трудом веря, что эти слова сорвались с ее губ.

– Спасибо, – просто ответил Дилан и снова обнял ее теплыми, сильными руками. Дженна поцеловала его, и они опять затерялись друг в друге.

В комнате стало прохладнее, и Дилан натянул одеяло на их с Дженной обнаженные тела. Она заснула почти сразу после их занятий любовью, а он продолжал лежать без сна, размышляя над ее рассказом. Ее семья причинила ей боль, заставила бояться близости с людьми. Чтобы сломать эти барьеры потребуется время. А еще, конечно, любовь и защита. Они были основой его воспитания, и Дилану хотелось, чтобы его ребенок рос тоже ощущая их.

Будет нелегко добиться от Дженны согласия на брак – уж слишком нестандартно развиваются их отношения. Но, твердо решив достичь этой цели, Дилан наконец заснул.

Утром он встал с постели, не потревожив Дженну, натянул джинсы и босиком прошлепал на кухню, чтобы приготовить завтрак. Вся кухонная утварь выглядела как новая. Либо Дженна была фанатичной хозяйкой, либо она не часто готовила. Судя по тому что она ранее упомянула замороженные полуфабрикаты, ближе к истине была вторая версия.

Нахмурив брови, Дилан открыл холодильник и убедился, что оказался прав: Дженна редко кухарничала. Он нашел красный перец, чьи лучшие дни уже остались позади, и немного свежих грибов. Довольно хмыкнув, он продолжил осмотр и обнаружил картофель и лук, а также яйца.

Из этого всего можно соорудить испанский омлет с красным перцем и гарниром из грибов. Дойдя до нарезки картофеля, Дилан уставился на ножи Дженны, с тоской вспоминая ножи на своей кухне. Попробовав пальцем тупое лезвие, он подумал, что придется обойтись тем, что есть.

Когда Дилан уже был готов выложить омлет на тарелки, в кухню вошла Дженна, одетая в длинную ночную сорочку.

– Доброе утро, – сказал он, разглядывая ее. Она выглядела так, словно ее насильно растолкали: сонные глаза, всклокоченные волосы. Дилану захотелось отнести Дженну обратно в кровать, чтобы как следует разбудить.

– Доброе утро, – отозвалась она и вытащила из холодильника бутылку воды. – Как вкусно пахнет. Опять для меня готовишь?

– Испанский омлет. Ты голодная?

– В последнее время я постоянно хочу есть.

– Тогда налетай. – Он выложил на тарелки грибы, обжаренные в масле.

Она взглянула с изумлением:

– Ты сам это приготовил?

– Собственными руками.

– И в магазин сходил?

Он засмеялся:

– На твоей кухне нашлось все необходимое. Я не оставлял тебя ни на минуту.

– М-м-м! Может, дашь мне несколько уроков?

Дилан ухмыльнулся. Уроки? О да! С удовольствием! В мозгу одна за другой начали всплывать фантазии, начиная с той, где Дженна в одном только фартуке, а потом и вовсе без него.

– Разумеется. Начнем прямо сегодня?

– Я же пошутила, а ты все так серьезно воспринял.

– Я никогда не шучу на тему еды.

– Ладно, давай сегодня.

– Отлично. Тогда я отвезу тебя к себе. Там и поработаем над этим.

У Дилана зазвонил телефон. Он извинился и вынул его из кармана. Это пришло сообщение от Фелисити Синклер, королевы пиара компании «Ласситер медиа».

Дилан быстро напечатал ответ и обратился к Дженне:

– Извини. Работа.

– Ты всегда работаешь по выходным?

Он пожал плечами:

– Только когда это необходимо. Это было сообщение от моего руководителя отдела по связям с общественностью. Она прилетает завтра утром. Я привезу ее в твой салон и познакомлю вас.

– Это было бы неплохо. Надеюсь, в рекламе открытия твоего ресторана она поместит логотип моей фирмы на видное место.

Дженна нахально улыбнулась и наклонилась, чтобы подцепить на вилку омлет. При этом ее сорочка распахнулась, почти обнажив одну грудь. Все мысли о работе разом вылетели у Дилана из головы. Дженна продолжала есть, не замечая, что он поедает ее глазами. И лишь когда тарелка опустела, она увидела, что привлекло его пристальное внимание. Глаза Дженны потемнели, как и прошлой ночью, а щеки покраснели.