– Не собираюсь, – согласился Середин, отваливая камень. Полешко с рисунком из ромбиков оказалось под ним, даже копать не пришлось.

– Ты чего сюда пришла, ведьма?! – раздался выкрик из толпы, выросшей почти до трех десятков душ. Кос над деревенскими оказалось уже пять, а некоторые из мужиков догадались вооружиться длинными палками. – Чего надо?!

Отважные вопли раздавались откуда-то из-за женских спин. Однако деревенские уже ощутили свою силу, стали растягиваться и приближаться, полуохватывая ведуна и колдунью, отрезая им пути отхода.

– Бей мельничиху! Она во всем виновата! Она!

– Назад! – рванул саблю Олег. – Назад, смерды! Снято проклятье, все! Крови пролить не дам!

– Вот, значит, ты какой, ведун, – опять криво ухмыльнулась Радоша. – Вечно слабых от сильных защищаешь. То деревню от ведьмы, то ведьму от деревни. Ладно, коли так, то зла я на тебя держать не стану, и мстить тоже. Вестимо, и без меня жизнь твоя медом не намазана. Прощай.

Деревенские на обнаженную саблю косились, но все равно наступали, не отрывая от Радоши глаз. Косы и палки взметнулись вверх, готовые нанести удар ненавистной чародейке. Ведьма сняла платок, неторопливо прогулялась к иве, повесившей ветки к самой воде, нырнула под них и подбросила платок вверх. Налетевший ветер подхватил его, кинул на людей. Смерды шарахнулись в стороны, и сатиновая тряпочка мягко упала на траву. К этому мгновению под ветками ивы было уже пусто. Мельничиха исчезла, не оставив никаких следов.

– Проклятая тварь! Ведьма! Отродье водяное! – недовольно забурчали мужики, опуская свое оружие. Бабы отчаянно плевались в сторону ивы, однако подходить к дереву опасались. – Гнусное порождение. Гадюка лесная!

Все изящество чародейства понял только ведун. Отвлечь внимание платком, поставить морок и уйти прямо из рук своих ненавистников – красиво и ловко. Правда, Олег знал и то, что, поставив морок, следует позаботиться о многих деталях. Например, о том, что даже невидимый человек оставляет следы, по которым его можно обнаружить. Поэтому лишь Середин обратил внимание на упитанного полосатого кота, не спеша пробирающегося через траву. Кот раздвигал листья осоки аккурат на ту ширину, которая нужна, чтобы человеку хватило поставить ногу.

Разочарованные деревенские обитатели стали расходиться. Ведун их ничуть не интересовал – ни с саблей, ни без. Олег спрятал оружие, поднял платок, не тронутый никем из смертных, тихо позвал:

– Кис, кис, кис...

Кот остановился, повернув морду в его сторону. Середин подошел ближе, кинул платок на траву в паре шагов перед мохнатым охотником на мышей, подмигнул ему и отправился к дому Беляны за поленьями для костра. На полпути оглянулся – платок и кот исчезли, оставив за собой ведущий к броду след из примятых стеблей.

Для торжественного аутодафе Олег выбрал место на песчаной отмели, выдавшейся от оврага на пару шагов в реку. Снизу положил две толстые слеги, затем насыпал добрую охапку щепы, наколотой от хорошо просушенных поленьев, потом слой из тонких полешков и на самый верх водрузил четыре ведьминых поклада, по одному принесенных на лопате от ям. Сделанный таким образом костер мгновенно полыхнул прямо от трута, на который ведун высек несколько искр, и быстро поднялся выше, чем по пояс. Через полчаса все было кончено: сырые заговоренные деревяшки, неимоверно чадя, обуглились, превратились в красные угольки, а затем и в золу. Тем не менее Середин дождался, пока костер прогорит до конца, до самого последнего уголька, и только после этого сбросил остатки кострища вместе с закопченным песком на стремнину реки. Зола, естественно, всплыла и большим грязным пятном унеслась вниз по течению, «за темные леса, за крутые горы», навеки избавляя Чалово от малейших следов былого проклятия.

Ведьма не обманула. Вместе с исчезновением заговоренных покладов из деревни разом пропала вся нежить – при вечернем обходе улиц и дворов Олег не заметил ни единого рохли. Ни нового, ни подросшего – из числа не найденных ранее. Разумеется, успокаиваться не следовало, и еще две недели ведун проверял все закоулки и строения веси, выискивая незваных гостей. Но все было в порядке. Проклятье действительно развеялось.

Как раз к этому сроку землю накрыл первый снег. Лег, окутав мягким покрывалом поля, огороды, крыши, кроны деревьев – и остался лежать, демонстрируя всем и каждому, что настало время зимы. В каком месяце это случилось, какого числа – Олег не знал. Он уже давно сбился в датах, а в Чалове этот вопрос и вовсе никого не интересовал.

Поскольку хлопот с нежитью у ведуна больше не было, он смог не торопясь закончить кладку печи, выведя трубу наружу через порядком подгнившую дранку и поменять совсем уж ветхие деревянные пластинки на новенькие, отчего крыша избы приобрела маскировочную окраску из бело-черных неровных разводов.

– Пора, – закончив работу, решил он. – Река встала, лед крепкий.

– Чего пора? – не поняла Беляна, державшая лестницу. – Проголодался, что ли?

– В дорогу пора, – спустился вниз ведун. – Проклятья больше нет, поле твое убрано, дом подлатал. Пора и честь знать. Опять же, крест мне нужно найти и освятить. Без него управляться трудно.

– Какой еще крест? – насторожилась женщина. – Для чего?

– С колдовством бороться удобнее и всякой нежитью.

– Так нет же ее больше! К чему хлопоты ненужные затевать?

– Здесь нет – в других местах есть.

– В других местах пусть другие управу ищут. А тебя судьба к нам привела, тут и оставайся.

– Да уж, судьба все дороги к твоему порогу завернуть норовит, – рассмеялся Середин. – Девки, что от татей я отбил, отчего домой не возвращаются? Прижились, ровно кошки бродячие.

– Стыдно им домой возвертаться опосля случившегося. Опозоренными стали, в руках поганых побывав. Кто поверит, что ничего с ними там случиться не успело? У меня же на хозяйстве рук нет совсем. Пусть остаются помощницы, не объедят.

– Ты хозяйка, тебе виднее, – пожал плечами Олег. – Ладно, пошли очаг разжигать. Посмотрим, как все по месту встало. Будет дымить или нет?

Огонь в старом очаге вспыхнул быстро и весело, даже не попытавшись выплюнуть в горницу хоть немного копоти. Немного выждав, Середин кинул в пламя пучок сырой травы – но поднявшийся над ним сизый дымок тут же был утянут в трубу.

– Вот так здорово! – обрадовалась селянка. – У тебя золотые руки, знахарь. За что ни возьмешься, все ладно выходит. Давай ради такого успеха я меда хмельного принесу? Чего ему зря стоять?

– Другой бы спорить стал, а я – пожалуйста, – рассмеялся Олег. – Неси!

К хмелю хозяйка принесла пирожки и холодец, потом еще и ветчину, и потому передышка после работы плавно переросла в сытный обед, после которого всем хотелось только спать. Однако, отдохнув, ведун все же начал потихоньку собираться. Перегружать свои походные мешки он не собирался. Для путника все, без чего можно обойтись – лишний груз. Две чересседельные сумки на заводных лошадей, да тюк с ковром и овчиной для ночлега – вот и вся поклажа. В первую очередь, само собой, оружие и броня, набор зелий и лечебных трав – которые, впрочем, в большинстве годились и для заговоров. Сменная одежда, теплая одежда. Что еще нужно человеку в дальней дороге? Если в чем нужда и возникнет, так есть такая славная палочка-выручалочка, как кошель с серебром. В деньгах бывший повелитель степняков нужды не испытывал.