– Оставь его! – приказал пудель. – Он может слушать, пока пьёт.

Кивком выразив признательность главе Анклава, Макс вернулся к своему занятию. Он утолял жажду, а пудель тем временем изложил коренастому псу – Крепколапому – план на вечер. Макс покажет ему, как пользоваться тележкой, и они вместе привезут домой несколько мешков с шариками из магазина, пока до них не добрались другие животные.

– Отлично, – сказал Крепколапый, когда Дэнди Коготь закончил инструктаж. Макс не удивился, услышав лай коренастого – такой же низкий и унылый, как сам пёс и его морда. – Мы пойдём.

Одобрительно помахивая хвостом с пуховкой на кончике, Дэнди Коготь смотрел на обоих псов.

– Сегодня у нас выдался удачный день. А теперь торопитесь. Скоро наступит ночь.

* * *

Крепколапый быстро усвоил, как проскальзывать в упряжь. Однако, обучая коренастого пса этой премудрости, Макс успел заметить: тот предпочитал, чтобы его называли по имени, которое ему дали вожаки стаи, – Брамс.

– Почему Дэнди Коготь придумал вам всем другие имена? – спросил Макс, проверяя, хорошо ли держится упряжь на плечах Брамса.

– Он говорит, раз люди нас бросили, мы должны оставить клички, которые они нам дали, – ответил Брамс. – По его словам, в дикой жизни мы откроем для себя настоящие имена.

Отступив назад, Макс спросил:

– А почему он требует, чтобы за пределами Анклава все вместо имён использовали названия пород?

– А, это. Там я просто сенбернар. Дэнди Коготь утверждает, что если кто-то чужой, кому мы не доверяем, узнает наши имена, то сможет нами командовать.

– Ты в это веришь? – поинтересовался Макс.

– Я не знаю, – проворчал Брамс. – Дэнди Коготь говорит, с ним такое уже случалось и теперь его на мякине не проведёшь. Но сам подумай: разве ты не откликаешься всегда, когда тебя зовут по имени?

Макс задумался. А ведь и правда: кто бы ни крикнул ему: «Макс!» – он тут же бежал к этому человеку.

– Похоже, откликаюсь, – кивнул Макс.

– Вот и я тоже, – подтвердил Брамс. – Может, это всё предрассудки. Но лучше поостеречься, верно?

Поляна Анклава осталась позади; Брамс вёл Макса через лес обратно к шоссе. К чести крепкого пса, надо сказать, он тащил тележку без усилий; ему легко удавалось обходить стволы деревьев и продираться сквозь подлесок.

Разумеется, двигаться по дороге было значительно проще. Макс и Брамс прошли мимо дога и грейхаунда, понимающе кивнув сторожам, а от заставы до ближайшего человечьего магазина оставалось всего несколько кварталов.

Брамс, ведя за собой лабрадора, свернул в нужном месте на боковую улицу и направился прямиком к магазину. Здание стояло особняком посреди большой и пустынной парковочной площадки, но на дороге, которая вела к нему, приткнулись к тротуару несколько домиков поменьше. Макс внимательно изучал округу, пока они приближались к магазину, – машин нигде не было. Все дома, которые раньше ярко освещались неоновыми огнями, стояли тёмными, и вывески магазинов на фасадах не горели. Окна в домах разбиты, парковка засыпана осколками стекла. По улицам свежим вечерним ветром носило мусор, он забивался в водосточные канавы и люки.

У продуктового магазина картина была та же. Брамс показал Максу дорожку, которую собаки проложили среди осколков битого стекла.

– Мы таскали туда-сюда одеяла, сметали в сторону стёкла – это Дэнди Коготь придумал.

Теперь в магазин можно было попасть, не поранив подушечки лап.

Два пса прошли сквозь стеклянную дверь, которая открывалась в обе стороны.

Клацанье когтей по полу и поскрипывание колёс тележки эхом отдавались под металлическими стропилами крыши. Последние лучи заходящего солнца падали сквозь широкое, с выбитыми стёклами окно на фасаде здания, но в глубину торгового зала не проникали. Полки в задней части магазина были в тени, освещались только некоторые стеклянные витрины: в них гудели и мигали потухающие лампы, которые отчаянно не хотели угаснуть насовсем.

Брамс уверенно вёл Макса по проходам, огибал перевёрнутые магазинные тележки и переступал через разбитые стеклянные банки. Как и в кладовой в доме Макса, большинство полок пустовали. Из глубины магазина разило протухшим мясом и гнилыми овощами. Оттуда же слышалось неутомимое жужжание мух: маленькие паразиты, без сомнения, устроили пир над горами тухлятины.

К счастью, Брамс не повёл Макса в ту часть магазина. Вместо этого он свернул в боковой проход, и его спутник с удивлением обнаружил, что полки здесь забиты до отказа. Тут лежали игрушки для собак и кошек, на крючках висели резиновые мыши; на картонных коробках красовались картинки с хорьками, ползущими по прозрачным туннелям, а банки с розовыми и оранжевыми наклейками украшали изображения довольных кошачьих морд. И конечно, тут были стопки мешков собачьего корма, готового к отгрузке.

Те, кто обчистил магазин, товарами для животных не заинтересовались.

Макс помог Брамсу выбраться из упряжи, и они вместе столкнули с полок лапами и носами три самых больших мешка с шариками. Упаковки соскользнули вниз и упали прямо в красную тележку. Работа была не из лёгких, и, когда она завершилась, Макс тяжело дышал от усталости.

– Этого хватит, – низким голосом решительно прорычал Брамс. – Не стоит перегружать себя.

Макс покачал головой, а сенбернар тем временем опять продел голову в упряжь.

– Как вам удалось перетащить в Анклав столько мешков с кормом?

– Мы делали это всем скопом, – ответил Брамс, разворачиваясь и направляясь с тележкой к выходу. – И доставляли домой всего один мешок за день. Мы использовали одеяло: одни тащили его в зубах, другие толкали мешок сзади носами. – Сенбернар шёл, за спиной у него поскрипывали колёса тележки. Пёс радостно гавкнул: – Должен сказать тебе, эта штука гораздо удобнее!

Когда Макс и Брамс вышли на шоссе и отправились обратно в Анклав, было уже совсем темно. Макс оглянулся через плечо на маленький город, вспоминая, как выглядело это место раньше: вдоль улиц и на парковках стояли машины, из окон бил свет, повсюду слышались смех и разговоры, люди спешили по своим делам.

Теперь все здания превратились в пустые тёмные оболочки. Макс вздрогнул и прибавил шагу, догоняя товарища.

По пути через лес к поляне было так темно, что Макс видел всего на несколько шагов впереди себя, а Брамс, похоже, ориентировался исключительно по нюху. Когда они наконец вернулись в Анклав, на поляне было тихо и спокойно. Собаки ворочались на одеялах под навесами; одни тихо посапывали, другие поскуливали. На пне стоял походный фонарь, он отбрасывал вокруг рыжеватый свет; вокруг вилась ночная мошкара. Не понимая, кому и как удалось включить его, Макс радовался теплу знакомого огня.

Лабрадор помог новому знакомому сгрузить три мешка с кормом рядом с кучей других, после чего оба они наелись до отвала и напились воды из канавы. Брамс дружелюбно пожелал Максу спокойной ночи, и лабрадор, у которого болело всё, от носа до хвоста, побрёл через поляну к куче тряпья рядом с храпящим Крепышом.