котором кружились снежинки — но вдруг стекло превратилось в зеркало, будто оператор покрутил поляризационный фильтр. В отражении различался силуэт женщины, присевшей на край кровати возле Ави. Голова была повёрнута, пышные волосы закрывали лицо. Действительно рыжие, не показалось в прошлый раз. Red like jungle burning bright. Отличное слово в английском: red. Подойдёт что помаде, которой Алиса писала на зеркале, что волосам, что огню.

— Так что ты собираешься делать?

— С чем?

— Да хоть со своим другом. Желаешь и его увидеть в новостях?

Этого Ави, конечно, не хотелось.

— Ты должен предотвратить теракт.

— Почему я?

— Кому-то придётся, знаешь ли — и почему бы не человеку, способному на удивительные вещи? Ты же встречал тех ребят, которые взорвали метро. Нет-нет, я тебя не виню. Ты не мог увидеть так много наперёд, это Алиса знает. Они сами ещё не догадывались, как всё повернётся. Тут далеко не «Аль-Каида», но нашлись люди, которые обиженных на страну парней надоумили. Которые объяснили, как сделать бомбу. И брат твоего друга знаком с такими людьми. Пока их немного, они плохо организованы, но у гидры со временем станет больше голов. Силы крепнут год от года: и у тебя, и у них. Кто-то должен рубить головы. Ты знаешь историю Чарли Мэнсона? Достаточно лишь показать, как делается «Хелтер Скелтер», а уж последователи найдутся.

— Если на то пошло… Малик сам принимает решения. А про «кому-то придётся»… у нас женщин в армию призывают, как в Израиле. Уж в Республике-то найдётся, кому заняться террористами!

Ави сам понимал, что это лишь отговорка. Алиса рассмеялась.

— Может быть, может быть. Но разве это повод бездействовать?

— А что я могу сделать?

— Ты? Ничего.

Женщина в отражении наклонилась к Ави. Он повёл рукой — туда, где должно было быть её бедро, но ничего не нащупал. А жаль.

— Мы можем, сладкий. Вместе.

— И что мы сумеем вместе?

— Увидишь. Ах, было время: я могла заставить реку бежать в гору. Сделать так, чтобы солнце не взошло поутру, а за зимой не настала весна. Но и теперь, вместе с тобой… о, ты даже не поверишь. Мы спасём Малика. Мы спасём многих людей.

Ави показалось, что присутствие Алисы усиливается. Она по-прежнему на Той Стороне — но чуть ближе. Трудно было осознать или описать это чувство. Наверное, как секс с любимой женщиной, насколько Ави мог его представить: дело не в физической близости, должно быть и нечто иное.

— Мне кажется, ты со мной играешь. Слишком много совпадений.

— Ави, ты говоришь обидные вещи. Но допустим, пускай так. И что меняется? Я разве предлагаю нечто плохое? Невозможно винить тебя за отчуждённость. Ты слишком отличаешься от обычных людей. И мало кто из них бывал к тебе добр, это правда. Но Иисусу тоже было тяжело, а в итоге люди вообще его распяли — однако он всё равно пытался их спасти. Он был из странных, кстати.

В прошлый раз говорили о Гарри Поттере, а теперь в ход пошёл Иисус. Хорошая динамика.

— Ты бы не купил этот гадкий порошок, если бы сам не хотел того, что я предлагаю. Ты просто боишься, но это нормально. Боишься меня. Боишься себя. Боишься того порошка… и в последнем случае, пожалуй, не зря. Но что поделать? Люди вроде тебя вынуждены платить цену, большую цену. Саморазрушение — удел всех странных. Просто можно губить себя без малейшего смысла, а можно… ради чего-то.

Алиса пододвинулась ближе. Ави почти ощутил тепло тела, которого рядом не было.

— Я уже говорила: ты не сможешь жить так, как все. Дальше станет только тяжелее. Силы, которым не найдётся применения, выйдут из-под контроля. Убьёшь себя алкоголем и наркотиками или из-за них, или из-за одиночества — тут как выйдет. И куда быстрее, чем ты думаешь. Биофак, серьёзно? Надеешься говорить со змеями, как мальчик, который выжил? Мы не в сказке, увы. Уж поверь: я кое-что знаю о вещах, которые вдохновили людей на сказки. Такого финала ты хочешь? Конечно нет.

— Я не спешу умирать.

— Но всё равно не проживёшь долго. Говорю об этом честно, не хочется обманывать. Но можно придать маленькой жизни большой смысл, а можно спустить её в унитаз. Кроме того… ах, жаль, я не могу тебя обнять — потому что сейчас самое время это сделать. Ну хорошо, обойдусь словами. В общем, Ави… если послушаешь меня — ты никогда больше не будешь одинок.

Может ли после сравнения с Иисусом остаться в рукаве ещё более сильный козырь? Оказывается, может. Ави не сознался бы в том и сам себе, но сейчас больше всего на свете захотелось положить голову ей на колени.

В конце концов, Алиса провела рядом с Ави больше времени, чем любой человек — хотя сам он об этом так долго не догадывался. It’s been so long.

— Каково твоё решение, дорогой?

Как известно, мамины таблетки не делают ни-че-го. Необязательно и спрашивать Алису, дабы это понять. Ави никогда не ставил инъекций, однако дурное дело особых знаний и умений не требует: любой идиот из тех, что обретаются под мостом в паре кварталов от кампуса, справляется. Образ в окне растаял: теперь там снова падал снег. Ави долго следил за ним, не особо о чём-либо думая. Потом, не вставая с кровати, потянулся к ящику.

Раз-два — и готово. Ничего особенного, кажется, не произошло.

Ави вспомнил о плеере и нажал play, но музыка зазвучала не в наушниках.

She came to me one morning, o ne lonely Sunday morning, h er long hair flowing in the mid-winter wind …

Это не случилось утром, но и пела пока что не Алиса. Музыка играла не из плеера и не в голове: снаружи комнаты, из-за двери. Окно заволокло непроглядной тьмой.

I know not how she found me,