⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Да, мое признание смягчило напряженность. Оно, будто струя озона, освежило воздух. Еще бы! Такое признание способно вызвать интерес любого смертного. Невозможно представить, что подобное заявление, даже сделанное вскользь, не приковало бы к себе внимание ученых. Новое, неслыханное, таинственное привлекает всех, даже отъявленных тупиц. В старые времена тайна всегда была связана с поиском сокровищ. Моя тайна могла дать той сто очков вперед. Ученому не пристало выражать удивление, выказывать волнение, проявлять излишний пыл, он должен постоянно помнить о профессиональном достоинстве — это закон. Поэтому мои приятели взяли себя в руки и как могли скрывали свое нетерпение. Выдержав глубокомысленную паузу, как и подобает ученому, Луи приступил к делу, спросив нарочито спокойно:

— Гек, как понимать твое заявление — в переносном смысле или в прямом, как научный факт?

— Как научный факт.

— Если ты не был холерным микробом, то кем же ты был?

— Американцем.

— Кем?

— Американцем.

— Это звучит как-то неопределенно. Мне непонятно. Что значит американец?

— Человек.

— Э…э тоже непонятно. А ты, Лем, понимаешь?

— Ничего, хоть убей, — с отчаянием в голосе ответил Лем.

— Что такое человек? — продолжал допытываться Луи.

— Существо, которое вам не известно. Человек живет на другой планете.

— На другой?

— На другой? — эхом отозвался Гулливер. — Что ты хочешь этим сказать?

— То, что сказал. ⟨…⟩

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Приятели уже несколько часов обсуждали мой фантастический вымысел; одни разделяли мнение Лема, другие — Луи, мое же — никто. Тем не менее все жаждали узнать подробности, и это меня вполне устраивало.

Тут Лем Гулливер предложил новую идею. Я сел и выслушал его. Идея заключалась в организации компании по сбыту моей «Лжи». Лем так и выразился. По его словам, никто на Блитцовском не смог бы конкурировать с такой компанией. Она поглотила бы все концерны на своих собственных условиях и монополизировала бы всю торговлю этим товаром.

— Главное — правильно начать, — сказал Лем, — а там уж дело пойдет как по маслу. Прежде всего надо придумать название для компании, внушительное, впечатляющее название — ну, предлагайте!

— Стандард Ойл, — сказал я.

— Что это такое?

— Колоссальная корпорация на Земле, самая богатая.

— Идет! Нарекаем компанию Стандард Ойл. А теперь…

— Гек! — прервал Лема Груд. — Такую ложь за один прием не сбудешь. Ни один народ не сможет проглотить ее целиком.

— А кто говорил про один прием? В этом нет никакой нужды. Мы продадим ложь в рассрочку, и они купят ее частями — ровно столько, сколько смогут принять на веру за один раз. А в промежутках будут приходить в себя.

— Меня это устраивает — выглядит солидно. А кто займется основанием предприятия?

— Баттерс.

— Этот дизентерийный микроб, спекулянт и биржевой игрок?

— Да, он подходит: знает, как вести игру.

— Игру-то он знает, — заметил Дэйв Копперфилд. — А ты доверишь ему положить наши денежки в свой сейф?

— Нет, будем держать их в печке и наймем двух пожарных, чтоб сменяли друг друга на вахте через четыре часа.

— Тогда другое дело. А Баттерс не сочтет себя униженным?

— Баттерсы не так устроены.

Черт бы их подрал, они и впрямь задумали дело! В жизни не наблюдал подобного легкомыслия. За пять минут их можно втянуть в любую аферу. Эта идея вконец разорит меня.

Я был в панике, и не без основания. Надо немедленно положить конец этой гибельной затее. Но как? Убеждением? И думать нечего! Убеждением золотые мечты из горячих голов не изгнать. Но есть другой способ — один-единственный — проникнуться этой идеей и превозносить ее до небес.

Мой ум работал лихорадочно быстро, на полную катушку. Слышно было, как в голове одна за другой прокручиваются мысли. Я отклонял идею за идеей — все не то. А время летело…

Наконец, в самый критический момент меня осенило, и я понял, что спасен. Смятение, тревогу, ужас как рукой сняло.

— Ребята, — спокойно начал я.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Тут я сделал паузу. Это лучший способ привлечь к себе внимание шумной и возбужденной компании молодежи. Начните говорить и сделайте паузу. Они это тотчас заметят, хотя и пропустили ваши слова мимо ушей. Болтовня стихает, все взоры устремляются к вам — внимательные, вопрошающие. Вы предоставляете им возможность созерцать вас секунд восемь, а то и девять, напустив на себя вид человека, витающего в облаках. Потом, будто очнувшись, вы слегка вздрагиваете, а это еще больше возбуждает их аппетит; у них уже слюнки текут от нетерпения. И вот тогда вы говорите безразличным тоном:

— Ну что, пошли по домам? Который час?

Теперь все козыри у вас на руках. Они разочарованы. Они чувствуют, что вы чуть было не сказали нечто важное, а теперь пытаетесь утаить это от них — из осторожности, не иначе. Они, естественно, алчут узнать, о чем вы умолчали. Да так, ерунда, ничего особенного, небрежно говорите вы. Но они уже вознамерились вызнать все во что бы то ни стало. Они настаивают, они упорствуют, они говорят, что шагу не сделают, пока вы им все не выложите. Вот теперь порядок. Вы целиком завладели их вниманием, вы возбуждаете их любопытство и симпатию. Теперь они проглотят что угодно. Можно начинать, что я и сделал, заявив:

— Все это несущественно, но если хотите слушать — пожалуйста. Только чур не винить меня, если вам будет неинтересно. Я уже предупреждал, что это несущественно. По крайней мере, сейчас.

— Что ты подразумеваешь под этим сейчас? — поинтересовался Дэйв Копперфилд.

— А то, что я предложил бы нечто интересное, если бы… В общем, речь идет об идее, которая пришла мне в голову сегодня, по пути сюда. Я было загорелся, подумал: может, нам удастся наскрести небольшой капиталец, и, признаюсь, идея показалась мне очень заманчивой. Но теперь это не важно, никакой спешки нет, никто, кроме меня, его не отыщет, десять лет будут искать — не найдут, так что можно не беспокоиться — никуда оно не денется. А года эдак через два-три, когда Стандарт Ойл будет крепко стоять на ногах, мы… Ну до чего же хорошее название! Оно даст компании ход, вот увидите! Не имей мы ничего больше, одно название может гарантировать успех. Я совершенно уверен, что года через три, от силы через четыре Стандард Ойл…

— К черту Стандард Ойл, не отвлекайся, — вспылил Лем Гулливер. — Что у тебя за идея?

— Вот именно, — дружно поддержали его остальные, — выкладывай свою идею, Гек!

— Я вовсе не против того, чтобы рассказать, тем более что никуда оно не денется, годы пролежит, и никто не