— Нина! Нина, немедленно оденься, — попытался он приказать, правда, без особого нажима. — Ирина может сюда прийти! Понимаешь, что это конец?

— Чему конец? Вашим отношениям? Твоей карьере? — Ее руки вцепились в воротник его рубашки поло, потянули на себя. Нина зашептала куда-то ему в ключицу: — А плевать, Виталик! Плевать! Ты же не любишь ее! Не любишь! И тебя тяготит твоя роль альфонса. Пойди, подай, принеси, трахни. Все же по приказу! Тебя разве это устраивает?

Он молчал, безвольно позволяя целовать себя в шею. Просто стоял, опустив руки вдоль тела, и позволял ей целовать себя уже в живот.

— Нина-а-а, ну что ты?.. Зачем?.. — простонал он, задирая голову вверх, когда она потянула вниз резинку его спортивных домашних штанов. — Остановись, ну!

Остановиться не смогли уже ни она, ни он.

Все прошло не так эротично и изнуряюще, как с Ирой. Не было затяжных прелюдий, болезненного ожидания наслаждения. Не было никаких интересных сюрпризов. Все судорожно, как-то наспех, но не хуже. Точно не хуже.

— Нинка, ты точно сумасшедшая, — шлепнул ее Виталик по заднице, спихивая с себя. — Ты вообще на чем ко мне приехала? На рейсовом автобусе или на машине?

— Сдурел? Как же я голышом на автобусе? — Она вздохнула, потянулась с хрустом и тут же толкнула его локтем в бок, шепнула заговорщически: — Не бойся, я машину в другом дворе оставила. Вдруг и правда старая лошадь решит сюда прискакать? Ты дверь запер?

— Да.

— Свет мы не зажигали. Так что, — она широко зевнула, — можем быть абсолютно спокойны. Нас не запалят!

И вдруг она рассмеялась.

— Ты чего? — не сразу понял Виталик.

— Спать с парнем начальницы много страшнее, чем спать с чужим мужем, Виталик! Что может мне сделать, к примеру, чужая жена? Самое страшное — синяк под глаз поставить. А начальница… Кстати, списки уже готовы?

— Какие списки?

Виталик насторожился. О расширенном совещании с оглашением приказа на увольнение знали немногие. Очень узкий круг лиц. Как узнала Нина?

— Не придуривайся, Виталик, — фыркнула она и резко села.

Тяжелая грудь плавно колыхнулась, и его руки тут же к ней потянулись. Но Нина отстранилась.

— Оставь! Ответь мне лучше, списки на сокращение готовы?

— Нет пока, — соврал он частично.

Он лично списки не готовил. Ознакомился с теми, что составила Кира. Их Ирка точно возьмет за основу. Разве станет прислушиваться к нему? Хрена там. А он бы туда пару фамилий добавил, Лосева, к примеру. Он что-то зачастил к начальнице в кабинет.

— Ладно, — кивнула Ниночка. И погрозила ему пальцем, он рассмотрел. — Не дай бог там окажусь я! Мне нужна эта работа, понятно? У меня сын! Мне его кормить нужно.

— Если тебе нужна эта работа, чего же косячишь? С отчетом наворочала с последним, а? Как ты надеешься остаться после этого? И ошибка-то такая глупая, такая… Что мне теперь с тобой делать прикажешь?

Ниночки в списках не было. И его не было. И скота этого ловкого, Лосева, тоже не было. Но ей об этом знать не обязательно. Пусть думает, что он ее спаситель.

Она не шевельнулась, даже не ахнула. Посидела какое-то время тихо-тихо, а потом и говорит:

— Ты меня не уволишь, понял? Что хочешь делай, твои проблемы. А что касается ошибки, так вовсе она не глупая, Виталик. Эту ошибку уже год назад я делала случайно. Честно, случайно! И вот вызывает меня к себе Ирина Ивановна, а у нее в кабинете мужик сидит. Рожа просто бандитская, понимаешь. Я еле на ногах устояла, когда они ко мне с вопросами пристали. Покаялась, сказала, что больше не повторится и все такое. Толком даже понять не могла, с чего такой переполох.

— Потом поняла?

— Нет же, говорю. Ошиблась нулем, изменила показатели, делов-то. А рожа бандитская мне потом и пояснила. Ты, говорит, сама не знаешь, что под приговор свою начальницу едва не подставила. Говорю, какой же приговор, если это даже не подсудное дело! А он мне: под мой, говорит, приговор. А это страшнее, чем правосудие государственное. Мой, говорит, приговор жестче и страшнее.

— Ничего себе!

Виталик резко сел, почти касаясь лбом ее головы. Его затопило каким-то странным болезненным азартом. Как в детстве, когда прячешься от кого-то под столом и видишь его ноги. Ты его видишь, он тебя нет, и вылезти страшно, и найти он тебя все никак не может. Просто грудь разрывало.

— Чего такого я не знал? С кем Ирка дела мутит?

— В точку, Виталик! В самую точку! — Ниночка весело хихикнула и потерла ладошку о ладошку. — Оказывается, дядя этот владеет солидным пакетом акций нашей конторы. Предупреждаю, тонкостей не знаю. Может, в аренде у нее фирма или еще как. Может, она тоже акции имеет. Не знаю. Знаю только, что Ирка ему всю отчетность предоставляет.

— Да ладно… — Виталик поймал ее ладошку, поднес к губам. Ниночка-то оказалась не такой простушкой, какой он себе ее представлял.

— Так вот. Прошлый отчет старая лошадь подписала. И этот, с ошибкой, подписала. И я теперь жду, когда дядя этот снова к ней явится с разборками.

— А должен?

— По сути, да. Я же позвонила ему, Виталь. И сказала, что я ошибку не делала, а она в отчете почему-то появилась. И в программе засветилась. Вот как-то так. А что мне было делать? Он оставил визитку и приказал: если что-то пойдет не так, звонить ему.

— Да ладно! — Виталик инстинктивно отодвинулся.

Он не любил опасных игр. Очень не любил. Он, переспав с Ниночкой, уже рисковал. А тут такое! Что делать-то? Рассказать Ирине? Вопрос — откуда узнал, при каких обстоятельствах? Она же вцепится — не оторвать. Не сделать бы хуже!

— И что теперь? — спросил Виталик после паузы.

— А ничего. Борис Иванович сказал, что вышвырнет Ирку, если все подтвердится.

— Борис Иванович — это тот самый владелец акций?

— Ну да.

— А что должно подтвердиться? То, что Ирина подписала отчет? Или то, что ты ее подставила? — Он резво вскочил и голышом зашагал вдоль кровати туда-сюда, без конца поглаживая себя по голове. — Нина, ты понимаешь, что натворила? Доказать, что она ни при чем, — пара пустяков. И доказать то, что все это специально проделала ты, тоже пара пустяков. Это ты Борису Ивановичу можешь по ушам ездить, что ошибки не делала и что ошибка каким-то невероятным образом сама по себе появилась. Ты виновна!

— Вздор, — весело фыркнула она.

— Не строй из себя, знаешь! Наделала дел! Не ее Борис Иванович накажет, а тебя, дура малограмотная! — взорвался Виталик, схватил ее за лодыжки и потянул с кровати. — Вообще тебе пора. Одевайся и мотай отсюда. И будем считать, что этого разговора не было. Ты мне ничего не говорила, я ничего не слышал. Все, уходи!

— Да и ладно. Только зря ты, Виталик.