Вернита была уверена, что это распоряжение отдал граф: он не хочет, чтобы она ходила по магазинам одна!

Но почему он не приехал сам? Что, если он уже уехал из Парижа и она никогда больше его не увидит?

Однако, приехав во дворец, Вернита узнала, что граф и принцесса уехали вместе в Буа, и у неё немного отлегло от сердца.

Вернита от природы обладала большим тактом и умела приспосабливаться к обстоятельствам; поэтому ей было нетрудно расположить к себе пожилых горничных.

Ещё живя в Англии, Вернита заметила, что старые слуги недоброжелательно смотрят на новичков, и сейчас постаралась держаться как можно более робко и почтительно.

— Мне не хотелось бы беспокоить её императорское высочество, — говорила она. — Я была бы очень вам благодарна, если бы вы объяснили мне, как здесь и что. Я очень боюсь допустить какую-нибудь ошибку!

Насторожённость женщин растаяла как дым, и за завтраком Вернита была уже посвящена во все местные сплетни — это означало, что она стала здесь своей.

— Во всем Париже — да что там, во всем мире нет женщины красивей нашей хозяйки! — в восторге восклицала одна горничная.

— Что и говорить, она красавица, — отвечала другая, — да только с ней трудно иметь дело. Вот вчера вечером, например, она была зла, как черт!

— А что такое стряслось? — спросил кто-то.

— Не знаю, но думаю, какая-нибудь из этих старорежимных ведьм опять запустила в принцессу коготки. Бонапарты очень чувствительны к чужому мнению — говорят, все корсиканцы такие.

Верниту удивило, что горничные без стеснения сплетничают о своей хозяйке. Впрочем, она знала: ничто из происходящего в доме невозможно укрыть от слуг.

Отец не раз говорил ей с улыбкой:

— Ни один мужчина — не герой для своего лакея, и, думается мне, ни одна женщина — не идеал для своей горничной.

Задолго до конца обеда услышала Вернита и историю о единственном дефекте во внешности общепризнанной красавицы.

— Даже когда принцесса Полина в Риме позировала знаменитому скульптору Канове, — рассказывала служанка, — она и тогда прикрывала ухо рукой.

— Да что уши! — возразила другая. — Зато все остальное в ней — совершенство! Неудивительно, что мужчины от неё без ума!

— А она от них! — добавила первая.

И обе расхохотались.

Пока хозяйки не было, горничные вызвались показать Верните дворец. Великолепие и роскошь придворных покоев потрясли девушку.

Покойный герцог Шаро — прежний обладатель особняка — был наставником Людовика XVI; за этот дворец Полина заплатила его вдове четыреста тысяч франков.

Элегантную мебель конца восемнадцатого столетия Полина приказала вынести вон, заменив её новомодными поделками, безвкусными, но роскошными и дорогими. Стены она приказала расписать яркими красками, которые так любили все Бонапарты.

Ионический салон был задрапирован красным бархатом с золотым шитьём. Парадная комната отделана небесно-голубым, библиотека — оранжевым.

Водя Верниту по дворцу, горничные беспрерывно болтали о своей хозяйке.

Одна рассказывала, как недавно принцесса приказала пожилой кухарке немедленно выйти замуж за негра Поля — бедную женщину едва удар не хватил!

«Это ещё что!» — немедленно прерывала другая и рассказывала свою историю — как однажды прошлой зимой, когда у принцессы замёрзли ноги, она велела одной из своих фрейлин лечь на пол и поставила ноги ей на грудь, чтобы их согреть!

Вернита не знала, что ей делать: ужасаться или смеяться над таким самодурством капризной красавицы.

Вслед за тем она узнала, что принцесса превратила бывшую часовню дворца в бильярдную, покрасила стены в жёлтый цвет, а религиозные гравюры, украшавшие комнату, распорядилась отнести в лакейскую.

Как жалела Вернита, что рядом нет графа, которому она могла бы рассказать обо всём услышанном, поахать и посмеяться вволю!

Не удивительно, думала Вернита, что старые аристократические семьи смотрят на Бонапартов свысока.

День тянулся мучительно долго. Вернита страстно желала увидеть графа; в то же время её пугало собственное нетерпение.

Что, если вечером она узнает, что он покинул Париж?

Но нет, он ведь обещал ей, что обязательно попрощается! И Вернита знала: если это в человеческих силах, то граф сдержит слово.

Однако почему же он так упорно настаивал, что их любовь ничего не значит, и они должны забыть друг друга?

Конечно, кто она для него? Безвестная юная француженка без гроша в кармане.

Но даже если он не готов на ней жениться, не хочет, чтобы их видели вместе, почему бы им не встречаться тайком?

Все это очень странно, думала Вернита. Мучила её и другая мысль: достанет ли ей храбрости, чтобы рассказать графу правду о себе?

Теперь-то Вернита была уверена, что он не пойдёт доносить на неё в полицию!

Но в то же время, если тайна её происхождения когда-нибудь раскроется, не повредит ли это любимому человеку?

Нет, ни за что Вернита не поставит его в такое положение, когда ему придётся держать ответ за то, что он помогал врагу Наполеона и Франции!

«Он ничего не должен знать», — решила наконец Вернита.

Однако ей хотелось разговаривать с графом свободно и откровенно. Если бы он только знал, что ему нечего её стыдиться, что у себя на родине она принадлежала к высшему обществу — и к такому, которое не сравнится со скороспелым «светом» выскочек-Бонапартов!

Тем временем горничные принесли Полине ещё два платья, чтобы она, наконец, смогла сделать выбор. Одно из них, белое, сверкало бриллиантами, другое, из зеленой газовой ткани, было украшено розовыми цветами миндаля.

Взглянув на них, Полина вдруг воскликнула:

— Ой, что я вспомнила! Вчера я была в этом белом платье и надевала к нему золотые серьги в виде колец — так вот, одну из них я оставила внизу, в спальне!

Повернувшись к Верните, она приказала:

— Сбегайте и принесите. Она лежит на столике у кровати. Как сейчас помню: одну я надела, а вторую забыла!

С последними словами она снова повернулась к зеркалу.

От Верниты не укрылось, как многозначительно переглянулись между собой две горничные: по взгляду их можно было безошибочно определить, о чём они думают.

Острая боль пронзила сердце Верниты — боль ревности.

Неужели этой ночью принцесса была в спальне не одна? Неужели, ложась в постель с графом Акселем, она снимала свои драгоценные серьги?

Вернита покорно встала и, отложив платье, над которым работала, пошла вниз.

Парадная гостиная, смежная со спальней, была ярко освещена лучами заходящего солнца.