Егор быстро вскочил на ноги, выхватил из-за голенища ботфорта метательный нож, обернулся к окну. Сквозь дымную пелену было видно, что дуло стрелецкой пищали уже исчезло.

— Целовальник, ко мне! — взревел Егор. — Перевязать раненых, живо у меня! — подскочил к столику, за которым сидела троица швейцарских мушкетёров (наёмники-бездельники, несшие формально-охранную службу в Кремле), выхватил из кармана серебряную бляху, вручённую совсем недавно Никитой Зотовым: — Их бин охранитель кёнига Петера. Указ читали? Быстро за мной! Форверст! Найти воров!

Отшвыривая в разные стороны посетителей кружала, случайно оказавшихся на его пути, Егор бросился к входной двери. Рядом бежал Швелька с ножкой от табурета в руках, сзади грохотали сапоги мушкетёров, слышался лязг вынимаемых из ножен шпаг…

Найти никого не удалось, только несколько нищих и калек испуганно жались возле ворот кабацких.

— Взять всех! — приказал Егор. — Швелька, допроси тщательно! Можешь не стесняться, лупцевать от души по мордасам, отрезать пальцы и уши! Я — сейчас…

Он выбежал за ворота, подскочил к повозке, на облучке которой сидел невозмутимый Сергей Бухвостов.

— Кто пробегал здесь только что?

— Никого подозрительного не было, Александр Данилович! — браво отрапортовал Серёга.

— Кто пробегал, я тебя спрашиваю, чавка сонная? — Егор крепко схватил Бухвостова за отвороты кафтана, сильно затряс — как дерево-грушу. — Хоть кто-нибудь пробегал? Отвечай, рак варёный, не молчи!

— Только два стрельца, больше никого!

— Что за стрельцы, какого полка?

— Да не знаю я, не разбираюсь в этом…

— Какого цвета у них были кафтаны, сучий выползок?

Оказалось, что Сергей Бухвостов — дальтоник, и в цветах не понимал абсолютно ничего…

У Швельки дела продвинулись гораздо дальше: после жёстких допросов нищих было непреложно установлено, что стрельцы принадлежали к Пыжову полку.

— Ну, и что это нам даёт? — спросил Егор. Швелька лукаво заулыбался:

— Это как посмотреть! С одной стороны — и ничего. А вот с другой… Настоящий хозяин Пыжова полка — князь Иван Андреевич Хованский, по прозвищу — Таратуй. А князь Иван, он состоит в приятельских отношениях с боярином Степаном Одоевским. В очень странных отношениях, как говорят люди знающие… А ещё Хованский у Правительницы Софьи в почёте. Смекаешь, господин охранитель?

— Смекаю…

У Алёшки рассекло голову, но совсем неглубоко, хотя и крови натекло целое море. А у Василия Волкова свинцовый шарик прочно засел в ляжке.

— Это подлые стрельцы шарахнули в нас картечью! — пояснил Швелька. — Если бы мы не попадали на пол, то давно бы уже танцевали на небесах кадриль — с ангелами небесными…

Отвезли раненых в Преображенское, туда же оперативно доставили доктора Фогеля.

— Ничего страшного, герр Александэр! — заверил Егора опытный врач. — Мальчик с голубыми глазами может уже через три дня подняться с постели. А герр Волкофф — недели через полторы, я вынул из его ноги свинцовую пулю, сильно повезло боярину, что кость не задело…

Вечером состоялось срочное совещание.

Присутствовали: Егор-Алексашка, Никита Зотов, генерал Теодор фон Зоммер и Пётр Романов — государь всея Великия и Малыя Руси. Пётр, по своему вечернему обыкновению, собирался удалиться в свой дворцовый «гарем» (а может, и в токарную мастерскую, где обожал возиться с разными железяками, — ещё не решил до конца), но Зотов взмолился слёзно:

— Государь, надёжа наша, останься! Дело-то наиважнейшее — о жизни и смерти!

— Ладно, остаюсь! — смилостивился царь. — Только давайте быстрей, без лишних речей!

Слово взял фон Зоммер: кратко обрисовал цепь последних событий, сжато доложил об утреннем покушении. Царь хмурился, но внешне был спокоен, только нервно качал своей длинной ногой.

— Разрешите, государь? — незамедлительно подхватил эстафету Никита Зотов, дождался короткого кивка: — Сегодня утром за Яузой были замечены стрельцы в клюквенных кафтанах. Судя по всему — из Пыжова полка. Внимательно осматривая местность, они тремя группами якобы проследовали к Москве, но на самом деле встали лагерем в трёх с половиной верстах от Преображенского. Всего их больше сотни…

Вот тут-то Петра проняло крепко, уже по-настоящему, он мгновенно вскочил на ноги, запаниковал:

— Преображенцев и семёновцев — поднять в ружьё! Усилить посты, приготовиться к обороне! Что вы тут все расселись? Живо на позиции! Смерти захотели моей? Я помню, помню, как стрельцы боярина Матвеева подняли на свои пики… Помню! — На юношеских губах запузырилась пена, зубы начали отстукивать громкую барабанную дробь…

Насилу успокоили царя — совместными усилиями.

— Алексашка! — жалобно обратился Пётр к Егору. — Ты молчишь почему? Что думаешь, охранитель?

Егор солидно откашлялся, расправил плечи.

— Первым делом, Пётр Алексеевич, надо обязательно усилить преображенцев и семёновцев! Солдат ещё надо — человек шестьсот, да вооружённых настоящими ружьями и мушкетами. К ним офицеров толковых. Из Пушкарского приказа необходимо выписать бронзовых пушек, мортир, единорогов, пороху с запасом великим, ядер чугунных, бомб зажигательных… Мушкеты, офицерские пистолеты, доброе холодное оружие — всё это можно выписать через герра Лефорта, я у него намедни видел новые образцы. Он всё доставит за неделю…

— Постой-ка, братец мой! — остановил царь Егора и строго посмотрел на Зотова и фон Зоммера: — Запоминайте, высокоумные мои, запоминайте! Можете и записать, если память плоха! — снова обратился к своему охранителю: — Продолжай, Данилыч!

— Второе. Надо срочно установить наблюдение за домом Степки Одоевского, выяснить распорядок его дня, изучить все ходы и выходы…

— Зачем? — округлил от удивления свои карие глаза царь, задёргал худым мальчишеским кадыком.

— Степан охотится за тобой, государь! Упрямо охотится. А теперь уже и за мной… Кто стоит за ним, кто управляет его злой рукой? Этого тебе никто точно сказать не сможет. Может, это сама Правительница Софья, может — кто-то другой. Не понять пока…

Помолчали.

— Так что со Степаном-то? — нерешительно спросил Пётр.

Егор тяжело вздохнул:

— Со Степаном что? А вот изучим обстановку, тогда и примем решение. Если можно уничтожить, не поднимая лишнего шума, то и уничтожим. А можно и просто покалечить, например, лошадь понесла и сбросила, или у кареты колесо неожиданно отвалилось на ходу…

Уже перед сном он зашёл в каморку, где расквартировались его новые сотрудники. Убедившись, что Алёшка чувствует себя нормально, почесал за ухом серо-чёрного волкодава по кличке Хмурый (можно и просто — Хмур), вызвал Швельку в коридор — на пару слов.

— Смотри, с завтрашнего дня начинаешь плотно заниматься собаками! Послезавтра уже доложишь мне — сколько надо ещё прикупить и каких. Далее. Заметил уже, что во дворце полно убогих старушонок и нищенок, которые своими разговорами развлекают Наталью Кирилловну, матушку царскую? Вот и поищи возле Рыбных рядов всяких бабушек, которые и царицу могли бы заинтересовать, и нам бы чётко докладывали — что делается во дворце, чем он дышит на самом деле… Уяснил?