смены, и она в очередной раз ничего этому гаду не сломала. А так хотелось, зря, что ли, их в тренировочном центре учили бить и калечить людей, занятия по рукопашному бою она старалась не пропускать. Раньше старалась, теперь из-за мозгоправа доступ ей туда закрыли. Волкова скривилась, у неё постепенно отбирали всё, ради чего она жила. Тренировки, работу. Она задумалась на секунду, пытаясь этот список расширить, но других интересов, по сути, и не было. Секс и выпивка – способ снять напряжение после смены, стрельба и дзюдо были нужны, чтобы всякие твари, паразитирующие на теле города, не ушли от ответственности не просто так, а с дыркой в теле и со сломанной конечностью. Даже футбол, и тот годился лишь как причина поорать среди таких же, как она, полицейских в спортбаре.

«Настя, тебе нужно вести себя, как все девочки, – говорила ей мама, когда семилетняя Волкова приходила домой со ссадинами и синяками. – Посмотри на своих подруг. Хотя о чём я, у тебя же нет подруг».

Всегда попрекала её сестрой, которая раньше участвовала в детских конкурсах красоты и играла в детских же спектаклях. Теперь Люси играет в женский футбол за команду Майска. Когда она выходит на поле, отклячив задницу, или бежит с кубком, а её грудь трясётся, трибуны ревут от восторга.

«Пять минут, – говорил отец, лейтенант полиции, показывая, как правильно держать пистолет, – всего пять минут разницы, и вы совсем друг на друга не похожи. Твоя мать говорит, что господь взял всю красоту и отдал твоей сестре, дочка, это не так, ты у меня настоящая красавица».

Волкова вздохнула. Несмотря ни на что, хорошие были времена. А теперь её жизнь катится под откос, может, права была мать, надо было найти другую профессию. Например, стать врачом, тоже неплохо, можно резать этих беспомощных людишек, а они ещё и благодарны будут, иметь доступ к любым лекарствам, ставить машину на любую стоянку, потому что на ней есть медицинский маячок. Хотя нет, она и так паркует свой байк с голограммой полиции, где ей заблагорассудится. Детектив надела шлем, дотронулась ладонью до поверхности, активируя комм, и вылетела на улицу, резко набрав скорость.

До больницы Винсента было рукой подать, она была там уже через минуту.

– Полиорганная недостаточность, – врач, пожилой мужчина, спокойно сидел за столом, не обращая внимания на грозный вид детектива, – такое происходит, когда внезапно отказывает имплант. Больной испытывает шок, а его организм не знает, как себя вести, защиты-то больше нет. Мы пытались приживить запасной, но после ранения он был слишком слаб, вы его ещё недавно расстроили, давление поднималось, и другие посетители тоже не церемонились, так что стресс наложился на ранение. Мы сделали всё, что должны были сделать, но даже экранированная капсула не помогла.

– И часто такое бывает? – Волкова пыталась сохранить спокойствие. Отражение в зеркале показывало, что удаётся ей это плохо.

Врач задумался на несколько секунд.

– Обычно этот паразит сам не хочет бросать хозяина, – сказал он. – Мы ведь до сих пор точно не знаем, что там эта Мария Карпова наворотила, и что такое живёт у нас внутри, записи первых опытов не сохранились. Случай очень редкий, в год несколько сотен отторжений, и десять-пятнадцать смертей, в основном мужчины от тридцати до пятидесяти. Вашему подопечному не повезло, но, если вы думаете, что в этом есть наша вина, все записи я передал в полицию и в страховую компанию.

– Прикрыли себе задницу? – уточнила Настя.

– Именно так, – врач не обиделся, – поработайте здесь с моё, мисс, и поймёте, что по-другому никак. Мы тут лечим людей, а приходится отбиваться от юристов и вот от вас. Держите.

Он протянул пластиковый прямоугольник с кристаллом памяти.

– Что это?

– Копия записи посещений, всё, кроме разговоров с Лещинским, это запрещено. Вы ведь его хотели у меня попросить?

– Могу я осмотреть палату?

– Конечно, – врач широко улыбнулся, – как только принесёте разрешение от судьи. Иржи Суон – один из попечителей нашей больницы, и, думаю, охотно его вам выдаст.

Детектив пристально посмотрела на врача, но того такими взглядами было не пронять, он сидел спокойно и расслабленно, так, как психотерапевт велел делать Волковой, если она вдруг почувствует прилив гнева. А она почувствовала, и ещё какой. Её свидетель умер в больнице, и теперь последняя ниточка, которая связывала Настю с расследованием, оборвалась.

– Ты отстранена, – подтвердил лейтенант Рауль Торрос, когда она ворвалась к нему в кабинет. – Теперь этим делом будет заниматься сержант Койо, он уже забрал все материалы.

– В чём дело, Рауль? – У Волковой не было времени на имитацию соблазнения, она попыталась нависнуть над лейтенантом, но не смогла, тот даже сидя был с ней почти одного роста. – Это моё дело, я вхожу в группу Уэста, и ты не можешь меня отстранить. Я не собираюсь отсиживать задницу в патрульной машине.

– Успокойся, ты не будешь этого делать, – широко улыбнулся Торрос, от этой улыбки Настя похолодела. – Смотри.

И он вывел изображение с планшета на виртуальный экран над столом.

– Отчёт от нашего психоаналитика доктора Шлемберга – рекомендовано отстранить от работы на шесть месяцев и направить на курсы управления агрессивным поведением, а вот ещё его отказ с тобой работать. Запрос сержанта Уэста на результаты допроса Лещинского, который очень удачно умер. Жалоба офицера Мозер, которую ты назвала тупой овцой, и такая же от архивного офицера Санчес. У меня ещё десяток таких документов, даже половины хватит, чтобы отправить тебя на биржу труда. Единственный, кто за тебя вступился, это патрульный Рунге, но его слова недостаточно, – Торрос стёр улыбку с лица. – Знаешь, почему тебя до сих пор не вышвырнули?

Настя зло на него посмотрела.

– Ты хороший детектив, Волкова. С одной стороны, если мы будем выгонять каждого, у кого тараканы в голове, в полиции некому будет работать, а с другой – мы одна команда, как бы это пафосно ни звучало, и работа у нас коллективная. Поэтому ты отстранена на три месяца с сохранением оклада. За это время тебе надо будет пройти курс социальной адаптации и разобраться в себе. Служебное оружие сдашь сегодня до полуночи, твой куратор – сержант Койо. Возьмёшься за ум, разберёшься со своими демонами, и вернёшься. Нет – за эти три месяца тебе надо понять, чего ты хочешь от этой жизни. А теперь пошла вон, у меня три дочки, которых надо воспитывать, и четвёртая мне не нужна.

Волкова внешне была абсолютно спокойна, пока сдавала оружие, заполняла формуляры передачи дел и перешучивалась с коллегами. Она