Раздался шорох, вслед за тем голос блондина взволнованно произнес:

— Стоп.

— Что такое? — спросил Шустов.

Голос в наушнике у Фили зазвучал громче.

— Что это за зажигалка?

— Ты о чем?

— А о том, друг мой Зелек, что в кармане моего пиджака лежала зажигалка, которую я туда не клал.

— Олежка, прости меня, но ты становишься похожим на параноика. Какого черта кому-то класть тебе в карман зажигалку?

— Вот и я об этом.

Снова шорохи. Вслед за тем раздраженный, сердитый голос Шустова:

— Хватит накручивать. Если тебе не нравится эта зажигалка, подари ее официанту, и дело с концом… Вон он как раз сюда идет.

— Саша, принеси-ка нам, пожалуйста, счет… Да, и вот еще что… На-ка вот, держи… Это тебе… За хорошую работу…

— Что вы, дядя Зелек, не стоит…

— Бери, бери, Сашок. И не беспокойся — чаевых этот подарок не исключает.

— Большое спасибо.

Раздался звук шагов и звон посуды. Вслед за тем молодой злой голос тихо произнес:

— Вот ведь скупая сволочь! Засунь себе этот подарок в жопу, мой дорогой дядя Зелек.

В ухе у Фили так громыхнуло, что он подпрыгнул на сиденье автомобиля. Быстро вынул из уха наушник и забросил его в бардачок.

— Надо же, какой гордый, — посетовал Филя, потирая ухо. — Между прочим, зажигалочка, которую ты только что растоптал, стоит больше, чем ты вместе с потрохами… — Филя поморщился. — Да и с твоим чертовым подносом.

Филя достал телефон и позвонил Денису:

— Алло, Денисыч?.. Как это — зачем спрашиваю? А вдруг ты потерял телефон и он сейчас звонит в кармане у какого-нибудь бомжа… Да… Вот так прямо возьму и выболтаю ему все наши тайны… Ладно… В общем, диспозиция изменилась. Теперь их трое. Третий — высокий, толстый блондин с маленькой бородкой и интеллигентным лицом. Зовут Олег. Фамилию выяснить не удалось… Что? «Жучок»?.. Нет, «жучок» тю-тю… Ну как сказать… Кое-что выяснить, конечно, удалось, хотя… Да ладно тебе, скупердяй. Вычтешь из моей зарплаты… Сам такой… Короче, наши ребятки чего-то боятся. Белобрысого так просто бьет мандраж. У Шустова тоже очко поигрывает, только он себе в этом не признается… Нет. Девушка, судя по всему, здесь ни при чем… Хорошо. Блондин так блондин… Продолжаю наблюдение. Привет Максу.

Возвращаться в ресторан не имело смысла, и Филя решил ждать. «Долго это продолжаться не может, — рассудил Филя. — Они уже все обсудили. Осталось только скушать парочку красных раков и выпить несколько бокалов пива». Однако ждать оперативнику пришлось не меньше получаса.

Наконец троица вышла из ресторана и направилась на стоянку.

— Приятного вечера, Зелек, — улыбнулся блондин, останавливаясь возле вишневой «вольво» и пожимая Шустову руку.

От Фили не скрылось, что улыбка эта была чересчур напряженной. Похоже, Шустов это тоже заметил.

— Всего доброго, дорогой мой Олежек Сац, — сказал он с легкой усмешкой. И, как говорит уголовный элемент, не морщи попу и не ссы в пробирку. Все будет хорошо.

Стоявшая рядом Елена поморщилась.

«Сладкая троица», как мысленно обозвал их Филипп, стояла в каких-нибудь десяти шагах от «девятки» Агеева. Если б не тонированные стекла, дело могло окончиться швахом. «Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу», — пошутил над собой Филипп.

Церемонно чмокнув блондина в щечку, Озерова села в свою «мазду». Шустов забрался в кремовую «ауди». Поехали они в одном направлении: впереди Елена, за ней — ее седовласый друг.

Высокий блондин задумчиво посмотрел им вслед, немного постоял, достал из кармана сигарету и закурил, прошел ко входу в ресторан, остановился, посмотрел на небо и вздохнул.

Наконец подозрительному блондину по имени Олег надоело считать ворон. Он повернулся в сторону стоянки и махнул рукой. Вишневая «вольво» с тонированными стеклами, припаркованная рядом с «девяткой» Фили, медленно выехала со стоянки и остановилась перед блондином. Он открыл заднюю дверцу и неуклюже забрался внутрь.

«Вольво» отчалила. Агеев последовал за ней. По пути он вынул из кармана телефон и позвонил Денису.

— Шеф, блондина зовут Олег Сац. Возможно, это кличка. Продолжаю наблюдение. До скорого.

Минут через двадцать «вольво» свернула на тихую улочку и вскоре въехала в темный переулок. «Что-то тут не так», — подумал Филя и повернул за ней. Внезапно дорогу ему преградила легковая машина. Филя едва успел вдарить по тормозам, чтобы избежать столкновения. Тряхнув головой, чтобы прояснить мозги, он глянул в зеркало заднего вида и чертыхнулся. Обратного хода не было: прямо у въезда в переулок стоял микроавтобус. Хлопнули дверцы легковушки, и к машине Фили неспешной походкой направились трое мужчин. В руках у одного из них он увидел дубинку.

— Олег Сац, — сказал Денис, — как мы и предполагали.

Алексей Петрович Кротов посмотрел на кончик тлеющей сигареты и кивнул.

— Глава финансового холдинга «Гималаи». Не знаю, хорошо это или плохо, но клиенты засуетились. Теперь они начнут действовать. Так как действовать нашим голубчикам придется в спешке, они где-нибудь да проколются.

— Думаете, они восприняли Филину угрозу всерьез?

Кротов откинулся на спинку стула и закинул нога на ногу.

— Видите ли, Денис Андреевич, я внимательно просмотрел досье Шустова и имею представление, что это за птица.

— Паникер? — полюбопытствовал Денис.

Кротов отрицательно покачал головой:

— Отнюдь. Шустов крепкий орешек. И к тому же хитер как лис.

Алексей Петрович задумчиво потер фильтром сигареты переносицу и медленно произнес:

— Беспокоюсь я за Филю, Денис Андреевич. Как бы он не напортачил.

— Филипп — опытный сыскарь, — заверил Кротова Грязнов. — Он не даст обвести себя вокруг пальца.

Кротов внимательно посмотрел на Дениса:

— Эх, мне бы вашу уверенность, Денис Андреевич. Зелек Шустов обвел вокруг пальца ЦРУ и наш Комитет госбезопасности. Он получал деньги и от тех, и от этих. Причем имел дело с самым публичным бизнесом — со средствами массовой информации. А согласитесь, это о многом говорит.

Денис в своей обычной манере побарабанил пальцами по столу, затем взъерошил ладонью рыжие лохмы и наконец сказал:

— Вы знаете, Алексей Петрович, есть в вашем лице что-то такое, что вселяет в сердца людей неуверенность.

С этими словами Денис достал из кармана телефон и набрал номер Филиппа Агеева. В трубке раздались длинные гудки. Один, другой, третий… На пятом трубку взяли, и глуховатый мужской голос тихо произнес:

— Да.