Фу!

Сажусь в маршрутку и еду домой. Не до шопинга мне сегодня. Да и вообще, с чего я решила, что такой мужчина, как Жора, всерьез может мой увлечься? Второй день молчит. И сдается мне, что это как раз тот случай, когда молчание громче всяких слов.

Мне опять делается так обидно, что хочется зареветь навзрыд. Усиленно борюсь с собой, чтобы не начать лить слезы прямо в маршрутке.

По пути домой забредаю в магазин и беру свой обычный набор: молоко, яйца, сметану, джем.

Стресс — дело такое, его салатом из салата не заешь.

Ну ее к чертям, эту диету.

Переодеваюсь в черную домашнюю футболку с енотом на груди, натягиваю леггинсы, тапочки в форме зайчиков и топаю на кухню. Голова забита мыслями о бывшем, а руки шустро принимаются за дело.

И вот моя черная майка уже кое-где запачкана мукой, а губы в вишневом джеме, которого успела напробоваться за последние пятнадцать минут. Вкусный, зараза, аж за душу берет. В миске уже замешано тесто для блинов, а сковородка готова к жарке.

В этот момент мой телефон пиликает сообщением. Только у меня рука в тесте, а полотенце куда-то запропастилось. Талант у моих полотенец такой: когда надо — ни в жизнь не отыщутся. Оглядываю футболку — хуже уже не будет, все равно в стирку. Вытираю пальцы о черную ткань и хватаю телефон.

Сообщение от Жоры.

Что ему надо? Молчал почти два дня и нате вам. Хочет пригласить на новую тренировку? Или сообщить, что передумал встречаться?

Открываю и читаю: «Инга, я надеюсь, ты готова к незабываемому вечеру? Я у твоей двери».

— Мама дорогая… — тихо пищу.

В этот момент слышу трель дверного звонка.

Геворг

Стою у двери Инги, как последний придурок.

Я уже нажал на кнопку дверного звонка, написал сообщение, которое она прочитала. А толку? Разве встретила с распростертыми объятиями? Вообще, похоже, не хочет мне открывать.

Слышу из-за двери какую-то возню, и тут меня прошибает мысль — она там с кем-то.

Такое вообще может быть? Сказала, что живет одна. Может, конечно, с подругой, но тогда это не причина, чтобы мне не открывать.

Я не ревнивый, конечно… Хотя нет. Ревнивый.

«Инга, что происходит?» — пишу ей.

Она читает.

И тут наконец дверь отворяется.

— Жора, ты в следующий раз предупреждай, пожалуйста, о визитах заранее, — говорит она с плохо скрываемым возмущением.

Вот так да! Вот это я называю — рада встрече.

Приглядываюсь к Царице внимательнее.

Инга выглядит странно, и это мягко сказано: на ней плохо одернутое черное платье, из чего складывается ощущение, что она его только что натянула. Волосы в беспорядке убраны наверх резинкой, а на ногах тапочки в форме зайцев. Но главное — глаза… Они выдают ее с головой — взгляд так и бегает из стороны в сторону.

Сразу становится понятно — я сильно не вовремя.

Тут-то до меня и доходит, почему она два дня молчала. Я тоже ей не писал, не звонил, но только потому, что не хотел ассоциаций с банным листом. Без того прилип к ее незабываемой заднице и всю субботу не отлипал.

Решил дать девчонке немного пространства на свою голову. Надеялся, сама проявит интерес, но никакого интереса к своей скромной персоне так и не дождался. А терпелка, она, знаете ли, не резиновая. Тем более что этой ночью уезжаю на целую неделю в Москву на конференцию. Столько дней без Инги — это как-то чересчур, вот и решил увидеться перед отъездом.

Как обычно, взял ситуацию в свои руки, нашел романтический ресторан, заказал отдельный зал, музыку под настроение. Купил розы и, раз Инга не решилась осчастливить меня даже вшивой эсэмэской, пришел незваным, но как я надеялся, желанным гостем.

И тут такое…

Еще пару минут назад я хотел позвать ее в ресторан, но резко передумал.

Вручаю ей розы и спрашиваю с прищуром:

— В гости пригласишь?

— Э-э, в гости? — переспрашивает она, прижимая к себе цветы.

Однако…

Не иначе у нее в квартире кто-то есть. И я этому кому-то уши на задницу натяну.

— В гости, — повторяю с нажимом.

Она наконец отступает в прихожую, приглашает жестом:

— Проходи. Только это… м-м…

— Что, м-м? — настораживаюсь еще больше.

— Я тут немножко была занята, так что в гостиную лучше не заходить, пойдем на кухню? Хотя туда лучше тоже не стоит…

На этой славной ноте подвисаю окончательно.

Так где любовник? В гостиной или на кухне?

Сканирую взглядом коридор.

У Инги обычная хрущевская двушка: две комнаты по бокам, а посередине дверь на кухню, о чем сужу из-за того, что в дверной проем видно холодильник.

— Где гостиная? — спрашиваю строго.

— Я же сказала, туда не надо, — говорит она и закрывает собой вход в одну из комнат.

Я не тот человек, которому можно что-то запрещать.

— Кого ты там прячешь? — спрашиваю напрямик.

— Я? — почти натурально удивляется она. — Никого я не прячу.

— Тогда проводи меня туда, — скрещиваю руки на груди и продолжаю буравить ее взглядом.

Инга не двигается с места, и тогда я молча ее отодвигаю, открываю дверь.

— Эй, ты куда? — возмущается она.

Проверяю помещение на предмет мужских особей и… не нахожу. Но как так? По всем признакам кто-то должен тут быть.

— Ты совсем обалдел вламываться в чужие комнаты? — летит мне в спину ее возмущенный возглас.

Поворачиваюсь к Инге и задаю сакраментальный вопрос:

— Почему ты не хотела меня сюда пускать?

— Ну как почему? — всплескивает руками она. — Бардак не заметил, что ли? Я второпях переодевалась, вывалила вещи из шкафа, не хотела, чтобы ты подумал, что я хрюшка…

Приподнимаю левую бровь, поворачиваю голову в сторону гостиной. Особенного бардака не вижу, но действительно замечаю на диване несколько вешалок с одеждой, а на полу черную футболку с енотом.

— То есть ты там никого не прячешь… — резюмирую с удивленным видом.

— Естественно нет, — машет она рукой. — А кого ты там надеялся найти? Тайного любовника?

— Ну… — тяну и замолкаю.

Чувствую себя полнейшим идиотом. Да, именно любовника я там увидеть и ожидал.

В этот момент Инга начинает на меня наступать:

— Ты не считаешь, что мы с тобой еще слишком мало знакомы, чтобы ты искал в моей квартире любовников? Это как-то за гранью…