Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слоупок — тормоз.
Сникерхеад — коллекционер кроссовок, преимущественно одного бренда.
Сорян — извини (от английского слова sorry).
Токсик — человек, в присутствии, которого чувствуешь себя некомфортно.
Трабл — проблема.
Троллинг — откровенное издевательство, чаще всего вызывающее смех.
Туса — сборище, гулянка.
Хайп — ажиотаж и шумиха вокруг какого-либо явления, а чаще — конкретного человека. Хайпить — создавать хайп и пользоваться выгодой от повышенной популярности.
Хейтить — ненавидеть или оскорблять кого-либо.
Фейк — подделка, неправда, обман.
Фича — полезная функция/фишка.
Флексить — выделываться (раньше было танцевать)
Чилиться — расслабляться, отдыхать.
Читер — мошенник.
Шипперить — заниматься сводничеством.
Шмот — одежда.
Юзать — использовать что-либо.
Глава 10
— Никита, мы все ждем, — повторил Андрей и прямо посмотрел на сына. Тот сверкнул исподлобья упрямым взглядом и процедил:
— Мне не за что извиняться, я ничего не делал. Я поцеловал девушку, которая мне нравится. И с которой мне запрещают встречаться из-за тебя.
А вот это была новость. Даже обнимающиеся девочки ошалели, что уж говорить о Топольском.
— Никита, о чем ты? — быстро проговорила Дарья, и он безошибочно понял, что сын говорит правду. — Кто запрещает?
— Вы, — Никитос вздернул подбородок и перевел взгляд на отца. — Я познакомился с Машей два месяца назад.
— Да? — хмыкнул Андрей, чтобы подержать разговор, а сам с удовольствием разглядывал маму с дочкой.
Маша хоть и старательно отворачивалась, но украдкой посматривала на Никиту с такой тоской, что Топольский с полпинка понял, что у сына шансы очень и очень неплохие. В отличие от его отца.
Что же тут произошло, интересно?
— Я взял твою машину, новую, — начал Никитос, и Андрей с трудом подавил желание ругнуться.
«Засранец. Ну не засранец, а?»
— У Дыма была днюха в «Пигмалионе». Мы с Анваром поехали дворами, и я сбил Машу.
— Что? — Топольский закашлялся.
— Я сбил Машу, — повторил засранец сын, буравя глазами девочку.
— Продолжай, — Андрей сунул руки в карманы брюк.
Внезапно стало неловко перед Дарьей за мятую рубашку. Ну хоть брюки не выглядят мятыми, как же жаль, что он не успел принять душ и переодеться…
— Я сначала уехал, потом вернулся. Нашел Машу, она кота подобрала, вот этого, — Никита махнул рукой, и Андрей заметил черного котенка-подростка, выглядывающего из-за кресла.
— Это Кошмарик, — прорезался голос у Цыпленка Маши, и Топольский понял, что послание адресовалось Никите.
— Я отвез Машу домой, она познакомила меня с Дарьей Сергеевной. Мы пили чай, пока я не сказал, чей я сын, — Никита вперил горящий взгляд в бедную Дарью Сергеевну, и Андрею стало ее жаль.
Какая там Дарья Сергеевна! Она от дочки недалеко ушла, такими же глазищами хлопает. Волосы закручены в узел, и Топольский физически ощутил, как подходит, щелкает заколкой, и шелковые, густые локоны струятся по плечам ему в ладони…
— Так что, ты думаешь, дело во мне? — с трудом вырвался он из собственных мыслей. Посмотрел на Дарью. Дашу. — Вам не понравилось мое имя?
— Дело не в имени. Я действительно считаю, что Маше не следует встречаться с Никитой, — она твердо выдержала взгляд.
— Из-за того, что мой папа депутат? — взглянул на нее исподлобья Никита.
— И из-за этого тоже, — спокойно ответила Дарья. Даша.
— Давайте так, — Андрей обвел всю компанию примиряющим взглядом. — Предлагаю обсудить все не в такой напряженной обстановке. Мы успокоимся, встретимся этим же составом, скажем, в ресторане, и поговорим.
— Нет, — и снова Андрею показалось, что обе девочки посмотрели на него с испугом. — Нечего обсуждать. И… всего хорошего.
Топольский знал, когда надо прекращать давить, точнее, когда давить бесполезно. И еще он знал, что Дарьины блестящие шоколадные глаза забыть будет сложно. А поэтому, продолжение следует.
— И все же мы не прощаемся, — кивнул он Даше и вышел, увлекая за собой упирающегося Никиту.
— Не смей брать машину, пока нет прав, — сказал, когда оба уселись в автомобиль.
Сын только хмыкнул.
— И еще, — Андрей уперся руками в руль. — Тебе сколько повторять, если девочка говорит «нет», то даже если ты уже стоишь без штанов, штаны надел, ширинку застегнул, девочку в лобик поцеловал и ушел?
— Она не была против, пап. Мы тогда целовались и в машине, и в лифте. Потом я уходил, и мы тоже поцеловались. А когда приехал на следующий день, Машка номер заблочила, меня в черный список кинула, они вообще из квартиры съехали. Я ее два месяца найти не мог, пока в лицее не встретил, — Никита стукнул по торпеде кулаком. — А про насилие я и сам знаю, что это кринжово.
Буркнул и отвернулся. Андрей не стал наседать, потом уже, когда вернулся в кабинет, полез в интернет. Чтобы общаться с собственным сыном, надо заглядывать в словарик — самому смешно стало. Но заглянул.
«Кринжовый — мерзкий, стыдный, отвратительный. Наши дети намного умнее нас, оказывается…»
Андрей подошел к окну. Да, это лучшее определение — мерзкий, стыдный, отвратительный… Столько лет прошло, а он помнит все чувства, которые испытал к себе в то кошмарное утро, расколовшее его жизнь на две части.
Сдавил голову руками. До сих пор все казалось сплошным туманом. Эту девочку толком не помнил, да он вообще ничего не помнил из той ночи. И зачем он согласился поехать на ту проклятую вечеринку?
Катька прицепилась как пиявка, мол на него подружка запала. Подружка стояла перепуганная, глазки в пол. Разворачивайся и уезжай!
А они зачем-то все к нему поехали. До определенного момента что-то помнилось, а потом все, как зашторило. Никакого просвета, пока он глаза не открыл у себя в кровати, полностью раздетый. И мужики рассказали, что было.
Муторно, мерзко. Кринжово…
Андрей рванул воротник, с треском оторвались две пуговицы. Улетели на пол. Отец смотрел с презрением, мать с болью. Он хотел экспертизу, хотел даже, чтобы посадили, чтобы все было по закону.
Но парни не хотели в тюрьму, и отцу пришлось отмазывать всех. Андрей хотел увидеться с той девочкой, повиниться. Если надо, на колени бы встал. Но ее родители — мерзкие, гнилые люди, кринжовые… — не позволили. Деньги взяли и исчезли вместе с ней.
Андрей тогда даже жениться был готов, на все готов, лишь
