— Понятно. — Леонид Петрович кивнул и обменялсявзглядом со своей спутницей.

— Ну я у него взяла две пачки бумаги для ксерокса,рулон для факса, коробку скрепок и ежедневник. Потом двадцать минут выражаласочувствие…

— Что? — удивленно переспросил Леонид Петрович.

— Алоизий Макарович раньше был начальником, —ответила Людочка, — а когда случилась перестройка, его должностьсократили, и теперь он разносит по офисам бумагу. Ну и очень по этому поводурасстраивается, так что мне приходится его выслушивать и сочувствовать. Этозанимает ровно пятнадцать минут…

— Как я вас понимаю! — покачал головой ЛеонидПетрович. — А не проще ли поменять поставщика?

— У него бумага очень хорошая и недорогая. Язаместителю директора несколько раз говорила, а он сравнил цены у разныхпоставщиков и приказал терпеть.

— Понятно, — кивнул Леонид Петрович, —значит, этот Макар Алоизиевич ушел в шестнадцать двадцать…

— Нет, Алоизий не ушел! — возразилаЛюдочка. — Просто к нам пришел один человек, тоже из бывших…

— Из бывших? — заинтересованно переспросилЛеонид. — Это из каких таких бывших?

— Ну из бывших начальников… которые любят вспоминать,какие они раньше были крутые. При советской власти. Ну и они с АлоизиемМакаровичем друг друга узнали. И пока тот человек дожидался шефа, ониразговаривали о своих прошлых великих временах. А я смогла заняться делом…

Людочка взглянула на незаконченный маникюр и печальновздохнула.

— Понятно! — Леонид Петрович переглянулся со своейпомощницей. Та кивнула и что-то приписала в блокноте.

— Потом, примерно в половине четвертого или чутьраньше, шеф освободился и хотел принять того клиента, который разговаривал сАлоизием, но в это время пришла Сандальская…

— Это еще кто такая?

— О! — Людочка выразительно подняла глаза кпотолку. — Инна Власьевна Сандальская — большой человек из районнойадминистрации. Когда она приходит, шеф запирается с ней в кабинете, никого непринимает и не отвечает на телефонные звонки. Так что тому человеку пришлосьеще подождать. Но он не очень-то и расстроился, потому что разговорился сАлоизием…

— Так… и долго у шефа пробыла эта Босоножкина?

— Не Босоножкина, а Сандальская! — поправилаЛюдочка Леонида. — Как обычно, минут пятнадцать. Потом шеф вышел, проводилее до двери и наконец принял того, кто ждал.

— А Алоизий?

— А Алоизий посмотрел на часы, ахнул и сказал, что егоуже давно в другой фирме дожидаются. Подхватил свои сумки и убежал… даже дверьза собой не закрыл…

— А тот, второй бывший начальник, с которым беседовалАлоизий, долго пробыл у вашего шефа?

— Совсем недолго, минут пять, только конверт емупередал, такой большой, желтый, когда уходил, я этот конверт у шефа на столевидела. Даже непонятно, чего он так долго ждал, оставил бы мне. Но шеф сказал,что это письмо регистрировать не надо, и крикнул в кабинет Сергея Николаевича.

— А Сергей Николаевич все это время что делал? —оживился Леонид Петрович.

— А он у себя был, по телефону разговаривал и что-точертил или с бумагами разбирался.

Леня подумал, что хоть один человек в фирме занимался своимнепосредственным делом.

— А дальше что было?

— А дальше, уже около четырех, они кабинет закрыли иуехали на презентацию проекта «Квартал „Карелия“».

«Все сходится, — подумал Маркиз, — именно туданаправил Окунь Анатолия. Значит, пошли они туда вместе с Евсюковым, однако ниодин там не был. Окунь прикрылся Анатолием, а его компаньон просто слинял,потому что в пять у него была назначена встреча с любовницей. Интересно где? Ипочему они разобрались так быстро, если без пяти шесть она уже была в музееписателя Панаева? Ехать тут, конечно, недалеко, однако вечер, пробки…»

— А потом что было? Вы когда ушли?

— А я почти сразу же, меня Василий Романович отпустил,мне надо было эпиляцию делать, так что я офис закрыла и сразу за ними…

Маркиз внимательно слушал секретаршу, но в то же времяневольно наблюдал за черепахой.

Та вела себя чрезвычайно странно: своим костистым носом,похожим на птичий клюв, она старательно разрывала песок на дне террариума, какбудто там, под этим песком, было спрятано что-то очень важное. Наконец онадорылась почти до самого дна, подняла голову, склонив ее набок, и с огромныминтересом принялась что-то разглядывать. Маркиз сделал шаг в сторону террариумаи посмотрел в том же направлении.

В песке тускло блестел какой-то маленький круглый предметразмером с двухрублевую монету.

Маркиз подошел к террариуму вплотную, сдвинул крышку изапустил руку внутрь.

— Что вы делаете? — удивленно осведомиласьЛюдочка. — Эта черепаха… она очень агрессивная! Она может вас укусить!Она, между прочим, очень больно кусается! Как-то раз я ее решила угоститьлистиком салата и не успела вовремя отдернуть руку, так она меня так прихватила— неделю потом на руке оставался след! — И Людочка гордопродемонстрировала укушенный палец. В настоящее время он ничем не отличался отвсех остальных, разве что был украшен колечком с маленьким бриллиантиком.

Черепаха не проявила агрессивности. Она была очень удивленавнезапным вторжением на свою территорию и в первый момент попятилась и дажеиспуганно втянула голову под панцирь. Но уже в следующую секунду опомнилась,преодолела свой испуг и растерянность и снова выдвинула голову на длиннойморщинистой шее, намереваясь немедленно изгнать наглеца прочь из своего жилища.Но Маркиз успел воспользоваться ее замешательством и нашарить в песке тот самыймаленький блестящий предмет, который откопала черепаха.

Он выдернул руку с находкой из террариума и задвинул крышку.Черепаха щелкнула пастью в том самом месте, где только что была его рука, и наее старческом личике появилось жалобное и разочарованное выражение: мало тогочто у нее отобрали такую интересную находку, так даже укусить похитителя неудалось!

Леня же разжал руку и посмотрел на тот круглый предмет,который лежал на его ладони.

Это была пуговица.

Не какая-нибудь простецкая деревянная или пластмассоваяпуговица, которые дюжинами попадаются на каждом шагу. Нет, это была оченьнеобычная пуговица — бронзовая, тускло отсвечивающая, похожая на стариннуюмонету, с отчеканенной на ней головой грозно оскалившегося леопарда.

Точно такие же пуговицы красовались на леопардовой шубкепокойной Маргариты Михайловны Окунь, которую ее домработница сдавала вхимчистку. Маркиз отлично разглядел эти пуговицы. И помнил, как приемщицасказала, что одной пуговицы не хватает.

Так вот где она, эта пуговица…