FrozenGold… Я ли не уговаривал их изменить это название.

Я предоставил им список на выбор:

French Kiss

Lip Service

Rocks

MIRV

Gauche

Boulder

Sine

Spring

Espada

Z

Revs

Synch

Rolls

Trans

Escadrille

Torch

XL

Sky

Linx/Lynx/Links/Lyncks

Flux

Braid

North

Berlin… — прекрасные же названия (кой хрен, с того времени по крайней мере три из них были использованы другими командами), но они и слушать ничего не хотели. Точнее сказать, Дейв Балфур и слушать не хотел. Это ведь он придумал. А может, уж тогда PercyWinterbottomandSnowballs[17], предложил я в полемическом задоре, но он, похоже, не врубился в шутку. Тогда я пошел со своего главного козыря, сказал Балфуру, что получается слишком уж похоже на FrigidPink, это была такая американская группа, сделавшая один хит где-то в шестьдесят девятом или семидесятом, и что он, наверное, бессознательно ориентировался на это название.

Дохлый номер. FrozenGold, и все тут.

Тогда я начал думать, как бы повернуть идиотское название нам на пользу. Стратегическое мышление: находясь в неблагоприятной ситуации, старайся убрать это «не».

Стратклайдский концерт прошел на ура.

Мои песни («кое-что из наших собственных песен», меня великодушно произвели в почетные члены группы) все еще изобиловали шероховатостями, но публика тащилась как не знаю что. FrozenGold могли бы играть хоть до посинения и ушли со сцены, только когда менеджер «Мастера» начал грозить из-за кулис кулаком. Я воссоединился с группой в коридоре, игравшем роль раздевалки, а ровно через мгновение туда влетел молодой, кипящий энтузиазмом агент репертуарного отдела «Эй-ар-си рекордз» по имени Рик Тамбер.

Август 1974 года, Козисайд-стрит, бар «Ватерлоо».

— Так как там у тебя, Джин? Это ж сколько прошло, это уже… мамочки. Так как у тебя, все нормально?

Я поставил перед ней кубинский ром с кока-колой.

— Это что, двойной? — вскинула брови Джин. — Что вдруг?

— Да. Да я же тебе говорил, мы празднуем.

— Конечно, конечно, почему бы нам и не попраздновать.

— Да ну тебя, я же серьезно, без балды.

— А ты уже видел эти деньги? — невинно поинтересовалась Джин.

— Я подписал контракт. Мы п-п-п… жали руки. Все решено и согласовано. Богатый и знаменитый, слава и богатство, вперед, и только вперед! — Для пущей убедительности я хлопнул в ладоши. — Это ж мощага, Джин, мы пробились, теперь все закрутится. Хочешь, я дам тебе автограф?

— Да я уж подожду, пока ты попадешь в верхнюю десятку.

— Ты что думаешь, я шучу, ты так, что ли, думаешь?

— Нет, Дэниел, я ничуть не сомневаюсь, что ты говоришь вполне серьезно.

— Мы скоро прославимся, вот те крест. Хочешь, я скажу, какой нам выписали аванс?

Джин улыбнулась.

— «Эй-ар-си рекордз», — настаивал я. — Слышала о таких?

— Конечно.

— Они нас взяли, мы будем записывать альбом, через несколько недель мы едем в Лондон, будем работать в настоящей студии. Звукоизоляция, техники… б-большие м-маг-нитофоны… — На этом мое воображение исчерпалось. — Да все что угодно. Они торопятся, хотят, чтобы к Рождеству было готово. Мы сразу станем звездами.

— Новые «Бэй-Сити-Роллерз»[18], в таком, что ли, роде?

— Да брось ты, Джин, — обиделся я. — У нас же все серьезно, в основном альбомы, а синглов так, немножко. Ты подожди, вот подожди и сама увидишь.

— Ладно, пусть, а вот надолго ли это? — Теперь она говорила вполне серьезно. — И почему ты так уверен, что получишь хоть что-то из этих денег? Ты как, оставишь что-нибудь в банке на налоги или сразу все и спустишь?

— Спущу? Все? Боюсь, мне это будет просто не под силу! Вот ты не веришь, улыбаешься, а зря. Ну да, конечно, нас вполне могли ободрать, но один парень из группы, лид-гитарист, его папаша бухгалтер. Он просмотрел все контракты и соглашения, а потом еще показал их юристам, так теперь мы получили лучшие условия, чем большинство групп, которые светятся в альбомных чартах. Я ж говорю, перед нами блестящее будущее. И я точно буду играть на бас-гитаре. — Я сделал вид, что хочу толкнуть ее под локоть, толкнул ее под локоть и расплескал чуть не половину ее стакана. — Ч-черт… прости, п-пожалуйста. — Джин достала носовой платок и вытерла руку. — Во всяком случае, я буду на сцене, их басист поступает в музыкальный колледж, поэтому…

— Музыкальный колледж? — спросила Джин с неожиданно вспыхнувшим интересом.

— Да, а что?

— Ничего. Рассказывай.

— Ну, я и займу его место. В общем-то, я еще только учусь, но ничего, справлюсь.

— Дэниел Уэйр, суперстар.

— Ну, в общем-то, нет, я не хочу, в общем, света прожекторов, по правде, так я хочу просто сочинять материал, но раз уж басист уходит, мы подумали, что я могу, ну, вроде как войти в группу. Нет… я буду держаться вроде как на заднем плане, оставлю всю, ну, значит, представительскую работу г-гитаристу и г-гитаристке, они к-куда фотогеничнее. Ну, а я вроде как… ну, буду, там, участвовать. Как бы там ни было, я пишу песни, ну, значит, это я по сути пишу песни, но мы так решили, что в этом альбоме, ну, раз мне потребовалось много помощи, мы поделим авторство между мною, Дейвом и Крис, они как раз гитарист и гитаристка, и они помогли мне с аранжировкой, ну, и вообще. Я хочу сказать, все это на полном серьезе, они все относятся к этому совершенно серьезно, и ведь они все, ну, кроме того парня, который уходит, и парня, который муниципальный клерк, они все отложили п-п-поступать в университет или берут передышку на год, пока увидим, чего у нас получается. То есть, в смысле, они придерживают свои карьеры, пока мы входим в это дело, а там как получится.

Все это полностью соответствовало истине. Последние восемь месяцев ситуация развивалась необычайно быстро. Благодаря Рику Тамберу, рекрутеру «Эй-ар-си», который так впечатлился нашим выступлением в Стратклайде, нам сразу же предложили контракт. Я был за то, чтобы хвататься за это предложение руками и ногами, разве что малость поспорить об условиях (и частным образом переговорить с Тамбером насчет никуда не годного названия группы), но Дейв Балфур был резко против. Он сказал Тамберу, что команда к этому еще не готова, что они хотят еще порепетировать. Я сказал Балфуру, что он дурак и не лечится.