– Обуй мои, – предложила мать. – Идти недалеко, и с книгами там не возись, побросай в сумки, а здесь с ними разберёмся. Если хочешь, давай схожу я.

– Сбегаю я, а ты будешь разбираться, – поделила работу Настя. – Куда ты дела старое пальто?

Через двадцать минут она опять занималась историей, а мать в прихожей чистила книги, пропылившиеся за годы хранения в гараже. В истории было множество дат, поэтому беглого чтения не получалось, и в один день с этим предметом не уложилась.

– Кажется, нашли тех, кто напал на Таню, – сказал вернувшийся со службы отец. – В одну из больниц обратился молодой парень. У него пострадали глаза из-за неосторожного обращения с перцовым баллончиком. Что-то вроде частичной слепоты. Привёз его такой же молодой человек. Оба парня из Азербайджана и в городе живут меньше года. Во все лечебные организации были разосланы предупреждения о таких случаях, поэтому нам тут же позвонили. Не буду утомлять перечислением всего, что было сделано, скажу только, что на обуви водителя нашли следы крови. От куртки он избавился, от брюк – тоже, а сапоги хорошо помыл. Это он думал, что хорошо, нам хватило того, что осталось. Внятно объяснить, где они были вчера в районе двадцати часов, не смогли. Видимо, не думали, что попадутся, и заранее не сговорились. Сегодня их не успели дожать, но завтра сознаются. Под фонарём было светло, и дочь не могла их не запомнить. Как только узнают о том, что она жива, так и начнут каяться. Пока им этого не говорили. Олег не звонил?

– Звонил утром, – сказала мать. – Хотел узнать, почему Таня не пришла в школу. Я не стала его ни в чём упрекать, пусть разбираются сами. Встревать между ними – это только ссориться с Татьяной. Она влюблена и не желает слушать ничего, порочащего её любовь.

Зазвонил дверной звонок, и Настя пошла открывать дверь. На пороге стояли две её подруги: Катя Богданова, с которой она последние три года сидела за одной партой, и Аня Сорокина. С Аней они дружили с детского сада. Обе симпатичные, с хорошими фигурами, но до теперешней Насти им было далеко.

– Привет, девочки! – поздоровалась она. – Решили навестить?

– Ты пропала, а сейчас не заходишь и не звонишь, – сказала Аня. – Если это конец нашей дружбе, так и скажи. Мы не будем навязываться!

– Об этом не говорят на пороге, а я не могу пригласить вас к себе, – ответила Настя. – Вы не против, если мы немного погуляем? Заодно поговорим о дружбе и обо всём остальном.

– Можем и погулять, – согласилась Катя. – Ветра нет, да и вообще на улице не холодно.

– Я погуляю с девочками! – крикнула она родителям и пошла проверять сапоги.

Они высохли не до конца, но уже можно было надеть.

– Ты оделась как на северный полюс, – сказала Аня. – Классная шуба! Что это за мех?

– А чёрт его знает, – ответила Настя. – Что-то дорогое. Есть куртка, но она в спальне, а я не хочу туда идти. На улице не запарюсь.

Когда вышли из дома, девочки хотели задержаться во дворе, но она повела их к скверу.

– Там чище и нет знакомых, – объяснила она подругам. – Не бойтесь, я разведу вас по домам.

– А что в тебе крутого, кроме шубы? – спросила Катя. – Похоже, что ты никого не боишься, хотя я боялась бы из-за одной этой шубы. И почему убегаешь от знакомых? Ты и нам из-за этого не звонила?

– Что обо мне говорят в школе? – спросила Настя.

– Болтают всякую чепуху, – махнула рукой Аня. – Вроде ты стала отшельником, чтобы уйти от мира. И наша англичанка говорила, что ты выучила язык. Ты, случайно, не сбежала в Англию?

– Вот пусть и дальше так болтают, – улыбнулась Настя. – Вам скажу, что меня насильно забросили в одно место, где проверяли на выживание. Или победишь, или сдохнешь! Пришлось очень многому научиться. Говорить подробности не буду, просто знайте, что мне улучшили мозги и дали что-то вроде сильного гипноза. Я и сама научилась драться, но не в шубе. Если попадутся какие-нибудь скоты, я их загипнотизирую.

– Чтобы мы тебе поверили, загипнотизируй сначала нас, – сказала Аня. – Слабо?

– Да пожалуйста, – засмеялась Настя. – Держите!

Она дала каждой по неизвестно откуда взявшемуся букету роз. Растерянные девочки взяли цветы, которые слегка кололи пальцы и источали настоящий розовый аромат. Долго иллюзия не держалась, и через минуту букеты исчезли.

– Кому сказать – не поверят! – воскликнула Катя.

– А вот говорить никому не нужно, – предупредила Настя, – иначе я от всего открещусь, а вас назовут болтушками. Вы говорили о дружбе, так вот, моя откровенность и есть доказательство этой дружбы, а вашим доказательством будет молчание.

– Смотри, какие цыпочки! – услышали они мужской голос. – На ловца и зверь бежит!

В сквере светили только три фонаря, поэтому было темно, но девочки увидели несколько смеющихся юнцов, идущих им навстречу, и в испуге прижались к Насте.

– Щенки, которые корчат из себя крутых, – громко сказала она, вызвав ещё один взрыв пьяного смеха. – Знаете, девочки, я со вчерашнего дня хожу злая, как… Чужой! Пожалуй, я им стану!

Орали они так, что немногие находившиеся поблизости прохожие бросились бежать прочь от сквера. А вы не побежали бы, если бы рядом кричали так, словно с живых сдирают кожу? И вы не стали бы так орать, если в осветившемся непонятно чем сквере рядом с вами появился бы настоящий Чужой? Один из парней упал в обморок, а остальные стали с воплями разбегаться. Понятно, что никто из вцепившихся в Настю девочек Чужого не увидел.

Глава 6

– Заканчивай свои занятия, – сказала мама, зайдя в комнату к девочкам. – Звонил отец. Сказал, что разрешили повидать Таню и он скоро за нами заедет. Хватит тебе отжиматься, и так уже вся мокрая. Быстро иди под душ и одевайся.

– Я никуда не поеду, – пропыхтела отжимавшаяся рядом с Настей Оля. – Включишь нам комп? Фильм я сама найду. Или скажи пароль.

Научившись читать, малышка удивительно быстро разобралась в тех манипуляциях, которые совершала сестра, когда запускала очередной фильм. Пришлось ставить пароль.

– Включу, – пообещала Настя. – А ты, пока я моюсь, займись гантелями.

Девочка пошла в ванную и приняла душ. Помыла и голову, а потом быстро высушила волосы феном и надела костюм. Когда отец позвонил второй раз и они вышли из дома, машина стояла у подъезда.

– Быстрее, копуши, – поторопил он, – мне нужно вернуться на службу. Настя, я говорил с тренером. Завтра в шесть вечера у них