Повар отвернулся от плиты и рассмеялся. Луз тоже не удержалась от смеха, как и сама женщина. Ее рот растянулся в улыбке, обнажив ровные белые зубы. От улыбки женщина еще больше похорошела, ее лицо будто осветилось изнутри.

Женщина повернулась к ней, и Луз протянула руку и представилась:

– Привет! Меня зовут Луз.

Женщина сузила глаза и оглядела Луз неодобрительным взглядом. Так обычно смотрят на тебя собаки, прежде чем начать облаивать. Потом она неторопливо отхлебнула глоток воды из стакана и обронила:

– Никогда раньше вас у нас не встречала. Вы точно не здешняя.

Рука Луз безвольно повисла в воздухе – и она медленно опустила ее. Поведение буфетчицы задело. «С чего это она меня так невзлюбила», – подумала Луз, но вслух сказала другое:

– Вы правы! Я из Милуоки. – Она потянулась за кошельком, чтобы проверить, на месте ли ключи.

– Приехали к кому-то в гости?

– Нет, проездом.

– Проездом? – пропела буфетчица и снова неодобрительно фыркнула: – И куда путь держите?

Луз перестала возиться с ключами. В первое мгновение она приготовилась назвать Сан-Антонио, но вдруг у нее мелькнула шальная мысль: «Вот сейчас возьму и расскажу этой незнакомке все как есть! Сниму тяжесть с души. Ведь всегда легче разговаривать с посторонними. Излил душу – и до свидания, никаких последствий».

– Я еду в Мексику.

– В Мексику? – Женщина от удивления даже слегка присвистнула, и маска отчужденности вмиг спала с ее лица. – Вот это да! Круто! Меня, кстати, зовут Офелия, – скороговоркой добавила она как ни в чем не бывало.

Мистер Кордеро живо подтянулся к ним, вытирая по пути руки о полотенце.

– Я не ослышался? Вы собрались в Мексику? И куда же?

– В небольшой городок под названием Ангангео. Он в горах, кажется, – на всякий случай пояснила Луз, не будучи абсолютно уверенной, что ее собеседники хорошо представляют себе карту Мексики.

Но повар лишь с чувством всплеснул руками:

– Конечно, в горах. Мне ли не знать, где это!

– Вы знаете?

– А вы как думаете! Я родом из Ситакуаро. А это совсем рядом с Ангангео.

Мужчина перебросил полотенце через плечо и скрестил на груди руки, горя желанием немедленно углубиться в тему. И не стал ждать наводящих вопросов.

– Я там родился. Места там… необыкновенной красоты. Мне не хватает здесь наших гор. У вас там родственники? – Было видно, что его распирает от желания сказать сразу много и обо всем.

– Да, – лаконично ответила Луз.

Мужчина просиял, будто ему вручили подарок:

– А как их зовут? Скорее всего, я их знаю.

– Ну, вы скажете, – не удержалась от комментария Офелия. Глаза ее округлись. – В жизни не слышала ничего глупее.

– Помолчи, бездельница, – осерчал мистер Кордеро, но было ясно, что он шутит. – Что бы ты понимала! Городок крохотный. Там все друг друга знают.

Луз напрягла память, вспоминая фамилию Маноло. Бабушка родила его в первом браке. Значит, и фамилия у него другая.

– Фамилия моих родственников – Самора. Мой дядя – Маноло Самора.

Повар сосредоточенно потер подбородок.

– О, там таких пруд пруди, – проговорил он обескураженно.

– Ну, что я вам говорила, – победоносно подала голос Офелия.

Луз отметила про себя, что мистер Кордеро невозмутимо сносит подначивания подчиненной.

– Вся бабушкина семья родом из тех мест, – продолжила она. Странное дело, но ей стало легче, когда она заговорила о бабушке. – Она перебралась в Америку вместе с первым мужем. Они жили в Сан-Антонио. А после его смерти она вышла замуж вторично, за моего дедушку. Его звали Гектор Авила. Они вернулись на родину и поселились в Морелии. А потом я родилась, и бабушка вынуждена была перебраться в Милуоки, чтобы растить меня. Между прочим, она тоже трудилась поваром – в одном из тамошних ресторанов. Можно сказать, ваша коллега, – польстила она мистеру Кордеро, довольная его реакцией. Его брови взметнулись и застыли двумя изогнутыми гусеницами, на лице его опять заиграла улыбка. – Она столько лет мечтала снова вернуться на родину.

– Кто же не мечтает? – тяжело вздохнул мужчина. – Я тоже время от времени навещаю своих… когда получается.

– А я вот еду впервые. Везу на родину прах бабушки.

Офелия опасливо поерзала, указав пальцем на коробочку, лежащую на соседнем стуле:

– Это она? – и на всякий случай отодвинулась вместе со стулом подальше.

Вот глупенькая, подумала Луз и молча кивнула.

– Примите мои соболезнования, – прочувствованно проговорил мистер Кордеро. – Вы – славная девочка. Не каждая внучка решилась бы взвалить на себя подобные хлопоты.

– Уж я-то точно воспользовалась бы услугами экспресс-почты, – поспешила сообщить Офелия.

– Придержи язык за зубами, – беззлобно посоветовал ей мистер Кордеро.

– А что такого? – делано возмутилась женщина. – Ведь это гораздо проще.

– Если бы вы знали мою бабушку, – возразила Луз, – то не стали бы так говорить и поняли, почему я делаю это. Она была чудом, моя бабушка. Одна вырастила меня и поставила на ноги. Она была для меня всем!

Луз бросила взгляд на стену, расписанную панно, и снова залюбовалась бабочками.

– Знаете… моя бабушка так любила этих данаид… Сколько раз она рассказывала мне, какой это был праздник в ее родной деревне, когда бабочки возвращались осенью на зимовку в их горы! Она мечтала, что в один прекрасный день обязательно привезет меня туда, чтобы я своими глазами все увидела. Мы часто говорили об этой поездке, строили планы. Но… – Голос Луз дрогнул, прервавшись.

Вот так с ней все последнее время. Горе может дать о себе знать в любую минуту. Кажется, душа поймала точку равновесия и можно жить дальше, но любое неосторожно брошенное слово или неуместное замечание – и память тотчас же возвращает ее к тем страшным воспоминаниям, которые связаны со смертью бабушки. Надо немедленно взять себя в руки. Не станет же она распускать нюни перед незнакомыми людьми.

– Но бабушка ушла из жизни раньше, чем мы смогли осуществить ее мечту, – закончила она, усилием воли поборов слезы. – И вот я везу ее домой, на ее родину.

Бесхитростная исповедь растрогала мистера Кордеро. Он негромко откашлялся и уставился на свои изрядно стоптанные башмаки на толстой подошве.

– Это правда, – осторожно начал он. – То есть я хочу сказать, что ваша бабушка рассказывала вам все так, как оно и есть. Я про бабочек. Я помню это зрелище. Боже, как красиво! Уму непостижимо, но она и сейчас перед моими глазами, эта картина. Они летят через деревню сплошным потоком, их там, наверное, миллионы и миллионы. Проносятся на бешеной скорости и летят дальше, в горы. Глаз не оторвать. – Здоровенный мужчина энергично тряхнул головой, словно в подтверждение своих слов. – Детьми, еще когда я учился в школе, мы бежали за этими бабочками в горы. Хотелось посмотреть, как они там и что с ними… Знаете, один раз увидев, такое не позабудешь! Все деревья вокруг облеплены тысячами бабочек снизу доверху. Издали их колонии напоминают диковинную листву. Цвета охры, почти как золото, эти ленты густо свисают с ветвей. Такое действительно не позабудешь! Вот где у меня хранится память. – Он приложил руку к сердцу. – Здесь, в душе.