— Валим отсюда! — орет кто-то в толпе и спустя считанные минуты пустырь пустеет.

А я…я умираю вместе с ним. Пока с Богданом тащу его к машине. Пока мы едем в больницу, а он несет всякую ахинею про свой день рождения, и я зачем-то обещаю ему поцелуй. И пока мы с Богданом (он едет следом на мотоцикле Стаса) снова тащим Беляева, который отключается еще в такси, но уже в больницу. И потом несколько часов, пока его оперируют. Я умираю, чтобы воскреснуть, когда выходит врач и говорит, что парень крепкий и жить будет. Воскресаю, чтобы понять: без него я не живу и буду умирать всю оставшуюся жизнь, ведь мы никогда не сможем быть вместе…

— Ева… — голос Стаса выдернул меня в реальность, в которую я не совсем вернулась, даже открыв глаза. И только после так неожиданно нахлынувших воспоминаний я сфокусировалась на Стасе.

Он сидел рядом, растревоженный какой-то, словно едва не потерял самое дорогое, что есть в его жизни. Интересно, что же его так напугало? Неужели я?

Повернула голову. Я по-прежнему в спальне Стаса и солнце так же заливало комнату летним золотом. Видимо, прошло не так много времени, значит, Стасу удалось быстро купировать приступ. Тут же отметила на тумбочке шприцы, пустые ампулы. Стало любопытно, Стас сам колол или…

— Милана приезжала, — опередил мой вопрос. Кивнула. Милана, значит. Ну конечно. Его племянница еще со школы увлекалась биологией и химией и вечно таскала домой всех бездомных животных, лечила. И вылечивала ведь. Стас сам мне когда-то рассказывал.

После школы она окончила медицинский колледж, устроилась на работу акушеркой и теперь училась в Мединституте. Вздохнула, удивляясь самой себе, откуда я столько знаю об этой девочке, ведь никогда намеренно не интересовалась ее судьбой.

— А Даня… — не договорила, закашлявшись. В горле словно песочные барханы намело – не преодолеть. Стас протянул стакан воды, приподнял мою голову, помогая сделать несколько жадных глотков. Тело ломило и по мышцам гуляли отголоски приступа.

— Не в курсе. Мелкая ничего ему не скажет, — поставил стакан на тумбочку рядом с кроватью, и я вдруг заметила, как дрожат его пальцы. Почему? — Какого хрена это было, Ева? Ты забыла сказать мне, что страдаешь эпилепсией? И даже стоишь на учете?

Стояла. В другом городе, которых мы сменили три, кажется, после того, как Стас исчез из моей жизни. И ни в одном меня не брали на работу из-за диагноза. Нацепить клеймо оказалось проще, чем с ним жить. Хотя с тех пор, как мы выбрали этот город, мне удавалось избегать приступов. И я совершенно не понимала, почему это случилось именно этим утром.

Интересно, сколько я провалялась в отключке, что Стас успел навести обо мне справки? И почему он злился? Спина напряжена, по скулам желваки гуляли и пальцы дрожали. Что его так вывело из себя? Не понравилось, что товар порченый?

Горечь растеклась по небу, противным комком скатилась по горлу и бухнулась тяжелым камнем куда-то на дно желудка, вызывая тошноту.

— Давай, Ева, рассказывай, — руки на груди скрестил и на меня уставился своим черным, что бездны, взглядом. — Когда эта херня началась? И как часто случаются приступы?

Рассказывать? Ему? О нет, увольте. У нас всего лишь договор, не более. Никакого посягательства на мою личную жизнь и мой персональный ад, в котором я жила без него.

Поэтому я закрыла глаза и сказала совсем не то, что хотел услышать Стас.

— Ты мне соврал, Беляев, — и улыбка невольно растянула пересохшие губы. — Ты все-таки по мне скучал…

Стас так и не стал выяснять о моей болезни, просто хмыкнул в ответ на мою реплику и уехал. И вот уже две недели практически не появлялся дома. А я…я чувствовала себя ребенком, которого обманули и вместо Деда Мороза подсунули пьяного старика с сизым носом.

Одна в чужой квартире, где все пропахло Стасом. Где в каждом уголке чудилось его присутствие. Я даже спала в его футболке, которую стащила из корзины с бельем после его утренней пробежки. Чувствуя себя полной идиоткой, но хоть так я могла представить себе, что он рядом. Что все те журналы, подсунутые мне сердобольной домработницей, лишь ширма. И что я на самом деле не так стара, какой кажусь на фоне молоденькой модельки, буквально прилипшей к Стасу на каждом глянцевом снимке. И боль кривыми когтями скребла по ребрам.

Я понимала, как выглядела со стороны: старой недотраханной дурой, навязавшейся молодому мужчине, у которого наверняка есть невеста. Может, вот эта самая модель, ослепительно улыбающаяся интригующему заголовку: «Как скоро Королева красоты окольцует самого завидного жениха?»

Из квартиры я выходила лишь в магазин и то под присмотром бдительной охраны. Но сегодня мне надоело торчать в четырех стенах, как золотоволосой Рапунцель в башне. Сегодня я задыхалась после очередной порции глянца. Сегодня я, не дождавшись своего Финна, спрыгнула из окошка и рванула в неизвестность, чтобы, наконец,  увидеть свои огоньки.

Сбежала прямо из-под носа зазевавшегося телохранителя. Петляя улочками сонного города, хохотала до слез и впервые за эту неделю ощущала себя живой.

В киоске купила батон и уселась на лавочке у небольшого пруда. Теплый ветерок шелестел в зелени камышей, щекотал тихую гладь пруда. А я улыбалась лукавому солнышку, пускающему «зайчиков» сквозь ивовые ветви, разламывала батон, кормила сбившихся стайкой уток и думала, как же причудливы дороги судьбы, что однажды привели меня в город, где жил Стас. И как так вышло, что за эти годы мы ни разу не встретились на сонных улочках города? Сегодня я знала, что это родной город отца Стаса, куда он с братом вернулся после смерти матери. Как странно всё-таки бывает порой...

— Евгения Матвеевна, здравствуйте! — звонкий голосок нарушил мое уединение.

Обернулась, встретившись взглядом со своей выпускницей. Вернее, с чудесной парой выпускников, которые встречаются, кажется, с пятого класса и любят друг друга до безумия.  Я пришла в их класс четыре года назад, сменив их классного руководителя, и влюбилась в них. Они настолько счастливые, что будто сотканы из света. Такие чистые, искренние. Таня Майская – отличница и талантливая пианистка — и Саша Вольный, хулиган и гроза всей школы. Когда-то, впервые услышав игру Тани, я долго плакала. Тоже впервые за много лет. Плакала и представляла совсем другие пальцы на черно-белых клавишах. И даже не представляла, что где-то в лабиринтах улочек и бульваров притаился дом, где живёт мой Стас.

— Таня, Саша, привет! — поднялась, заключая этих двоих в свои объятия. — Как отдыхаете?

— Все замечательно, — разулыбалась Таня и – надо же! – Сашка буквально отзеркалил ее. А у меня на сердце стало так тепло, словно их улыбки намертво пришили к моему уставшему сердцу. Оно даже забилось сильнее, будто живой воды хлебнуло.

Мы проговорили, кажется, целую вечность. А ведь не виделись всего пару недель. А у них столько новостей накопилось. Я же была рада за них и благодарна, что им так легко удалось пусть ненадолго, но вымести из моей души пыльную тоску. И когда распрощались, я уже знала, что Стас снова меня нашел.