Саймон. — Надеюсь, Тигр этой ночью больше не объявится. Кроме меня никто не имеет доказательств того, что Блюм лгал о нападении, и это палка о двух концах. Хорошо бы наши трупы не нашли завтра утром в поле.

Впрочем, на обратном пути их никто не потревожил — не исключено, что только благодаря предусмотрительности Саймона. Обходной путь занял час быстрым шагом, тогда как обычным маршрутом они дошли бы за пятнадцать минут. Однако даже это не принесло Саймону удовлетворения.

Когда впереди на фоне темного неба возник Бункер, Саймон остановился.

— До сих пор новички попадались в ловушку, — пробормотал он. — Орас, постой вот здесь, у крапивы, а я осмотрюсь немного.

В деле незаметного передвижения Саймон мог дать сто очков вперед кому угодно. Орас лишь заметил, как высокая тень беззвучно растворилась во мраке, и не услышал ничего до тех пор, пока она снова не возникла перед ним.

— Все чисто, — сказал Саймон. — Значит, Тигр сейчас сидит и при свете лампы обдумывает нечто по-настоящему хитроумное и смертоносное.

Он оказался прав. Хотя Саймон и Орас не утратили бдительности и спали поочередно, ночью их не тронули. Тигр нанес удар вслепую — и промазал. Теперь он строил планы загодя и тщательно, продумывая каждый шаг.

Когда Саймон проснулся во второй раз, солнце уже светило сквозь амбразуры. Орас ставил чашку чая на прикроватный столик.

— Доброе утро, — сказал он, как обычно, и ушел.

Учитывая недавнее неудачное покушение, Саймон решил временно по утрам не купаться. Тем не менее он бодро попрыгал на скакалке и провел бой с тенью. А когда он лег на траву и, глубоко дыша, наслаждался своим состоянием, Орас окатил его водой из ведра.

— Завтрак через минуту, — объявил слуга.

Сервировав завтрак, Орас поспешил за Патрисией и привел ее через полчаса. Саймон лежал в шезлонге рядом с Бункером. Он смог раздобыть еще пару рубашек и другой пиджак, которые были почти так же изношены, как та одежда, которую он окончательно разодрал в саду Биттла прошлой ночью. И теперь он выглядел свежим и отдохнувшим, потому что его рубашка, как всегда, была способна ослепить своей белизной даже снег.

Саймон вскочил на ноги и протянул к Патрисии руки.

— Сто лет не виделись. Как ты? — спросил Саймон.

— Отлично. Ничего не случилось.

Она изумительно выглядела в белом платье, и Саймон подумал, что никогда не видел столь привлекательной девушки.

— А могло случиться. Когда я был бойскаутом, меня учили всегда быть настороже.

Он придвинул к ней кресло, поправил подушки и вновь сел в шезлонг.

— Знаю, что тебе интересно, поэтому перейду сразу к делу.

И без дальнейших экивоков рассказал ей все. О Фернандо, умершем в джунглях после того, как приспешник Тигра вонзил в него нож. О Тигре, который долгие годы был умнейшим и ужаснейшим главарем чикагской банды. О некоторых его «подвигах» и, наконец, об ограблении банка. Кое-что ему поведал Фернандо, остальное Саймон разузнал путем упорного расследования. Все это вылилось в сюжет, жуткий настолько, что по нему можно было бы снять настоящий хоррор.

— Тигр, можно сказать, гений, — признал Саймон. — То, что он сбежал с кучей денег и сумел довезти их сюда, является несомненным признаком его ума.

Затем он поведал Патрисии о недавних происшествиях — ту малость, которую сумел узнать в Бейкомбе. Как его подозревали с самого дня приезда. Как он старательно укреплял эти подозрения, надеясь, что противник выдаст себя при попытке отделаться от него…

Саймон говорил и говорил: упоминал то одного, то другого вовлеченного в это дело человека; припоминал факты, которые поначалу опустил; пояснял подробности, которые еще не успел рассказать, и постепенно у Патрисии сложилась полная картина происходящего. Вел себя Саймон нервно: то замолкал, а то говорил взахлеб, вставляя остроумные выражения и эгоцентричные шутки. Тем не менее его рассказ звучал интересно и убедительно — Саймон умел давать яркое описание. Патрисия посмотрела на события, которым стала свидетелем, с другой точки зрения.

Напоследок он в шутливом тоне поведал, как удирал от приспешников Биттла после того, как помог сбежать Патрисии.

— Вот и все. При свете дня и на трезвую голову этот рассказ выглядит таким нелепым, что похождения барона Мюнхгаузена на его фоне — просто Евангелие. Однако ты видела часть этих событий собственными глазами, так что, возможно, тебе будет легче поверить и в остальное. В конце концов все свелось к тому, что Тигр находится в Бейкомбе, я нахожусь в Бейкомбе, и мексиканское золото тоже. Тигр хочет получить мою голову на подносе, а я хочу его добычу, и ни один из нас не готов расстаться со своей собственностью. В общем, дело вскоре может дойти до схватки и прочим грубым ковбойским проявлениям взаимной неприязни. Тигру неизвестно, представляешь ли ты для него угрозу, однако он не может идти на риск и для верности предпочтет считать, что мы с тобой друзья. Так что, милая моя, нравится тебе это или нет, теперь ты в самом центре всей этой вакханалии. Ты выбрана на роль героини душераздирающей мелодрамы, и твое имя горит красным перед глазами Тигра. Вопрос в том, что мы будем делать?

Саймон подался вперед, чтобы лучше видеть ее лицо. Патрисия понимала, что он сейчас серьезен как никогда. К тому же она подсознательно чувствовала — Саймон не из тех, кто станет делать из мухи слона, хотя любит изображать из себя клоуна.

— Вот что я предлагаю. Я знаком с парнем по имени Терри Мэннеринг, который живет на другом конце Девоншира. Он, как и я, знает толк в развлечениях подобного рода. У него есть жена — она тебе наверняка понравится, — а еще Терри увлекается яхтами: он невероятно разбогател после того, как его отец сыграл в ящик. Впрочем, я бы хотел быть еще богаче. Если я отвезу тебя к Терри и скажу, что для твоего здоровья полезен многомесячный круиз на яхте, пока вся шумиха здесь не уляжется, вы тут же втроем уйдете в открытое море. Мы с Тигром, конечно, немножко покусаем друг друга, а потом, когда все закончится и Тигр и его Тигрята упокоятся с миром, я дам тебе знать, и ты сможешь вернуться. Как тебе?

— Что именно? — в духе Саймона ответила Патрисия, не поднимая глаз.

— Не юли, говори прямо.

— Хотя план неплохой, я бы не спешила. К тому же мне нравится в Бейкомбе.

Саймон встал.

— Зато мне не нравится. Подобная смелость хороша, когда есть какая-то цель, — но не сейчас. Я не втягиваю женщин в свои дела. Возможно, тебе кажется, что это легкое приключение в духе поездки на пикник. Я-то надеялся,