Оксана до сих пор с ужасом вспоминала этот кошмар — и который раз горячо, фанатично благодарила Вэнди за роскошный подарок.

Сначала пришел папа. Пьяный. Ей пришлось буквально втащить его в квартиру.

— Доча, — заплетающимся голосом начал тип, очень слабо напоминающий мужчину, и еще слабее — разумное существо, — меня… Это… Выгнали!

Оксана позже навела справки и узнала, что отца действительно выгнали из квартиры, которую она снимала на свои деньги. За регулярную порчу имущества, в основном — поливание мебели дешевой водкой. К тому же, по прозрачным намекам хозяйки, которой она позвонила, девушка поняла, что женщина спала с ее отцом. А потом он, скорее всего, начал водить разных шлюх.

"Небось, рассказывал им сказки, что эта квартира принадлежит ему, ибо чем он еще мог соблазнять расчетливых распутниц?" — с горечью размышляла она.

— Я поживу у тебя, можно, доча?

Конечно, она с громадным удовольствием выкинула бы его на улицу… Но, куда? Осознавать, что твой родной отец где-то спит в канаве… Она так не могла.

Следующей, буквально через два дня — еще тогда Оксана только думала перебраться в трехкомнатную квартиру — появилась мать. Жестоко избитая, с двумя зареванными, но все равно наглыми малолетками — ее братиком и сестричкой, от которых явственно попахивало грязным телом. Они были грязными и отвратительными, как помесь пауков с тараканами. Оксана их ненавидела.

Мать рассказала ей трогательную историю о том, как ее выгнал очередной мужик, настрогавший двух детей. Мать алкоголичкой не была, хотя много курила. Зато она не работала и целыми днями где-то шастала, шляясь с кем попало. С так называемыми друзьями, на которых она тратила все деньги, забывая о собственных детях. Мужику — Оксана ему искренне сочувствовала — надоело исполнять роль бесплатной няньки и содержать чьих-то друзей. Он выгнал только ее — а она забрала детей. Совершенно ей не нужных, конечно. Ведь они еще не могли зарабатывать и содержать ее. Так, из принципа.

Маму она тоже не могла выгнать на улицу.

Теперь в ее шикарной двухкомнатной квартире с ремонтом, который сделала она, с новой мебелью, которую тоже купила она, царили кавардак и мракобесие. Дети изгадили обои — частью изорвали, частью разрисовали. Мать с отцом каждый день устраивали громкие истерики — о чем Оксане сообщали разобиженные соседи, когда она проведывала свою "семью". Тем для ссор было множество. Но основная — новенький телевизор. Его Оксана купила на те деньги, которые заработала на фирме — последняя зарплата. После огромной ванны. Каждый день отец и мать демонстративно переносили его к себе в комнату. Отец — вечером, отбирая у вопящей бабы и не менее вопящих детишек, а она — утром, когда он был в отключке после вчерашней пьянки…

После первых съемок с Ираидой Оксана поняла, что постепенно начинает испытывать к прекрасной квартире отвращение.

Словно там произошло убийство.

* * *

На следующий же день по номеру мобильного, указанного на сайте, ей позвонили сразу десять девушек. Она встретилась со всеми ими в течение дня — две ее разочаровали сразу: они никогда, даже в прошлой жизни, явно не были красотками. Зато одна из десяти оказалась роскошной красавицей с неимоверным размером бюста и длинными ногами. А остальные семь — годились для проб.

Больше всего Ксану поразило полное бесстыдство этих девиц, готовых раздеться по первому приказу, стать в любую позу; раздвинуть ноги, выпятить грудь… Оксане с трудом удалось скрыть свой шок, хотя, будучи консультантом по красоте и долго работая в модельном агентстве, она вроде бы привыкла к моделям, к их продажности, полном бездушии, абсолютной развращенности. Но Оксана считала, что это — модельки, которые идут на все ради карьеры. Но чтобы обычные девушки обладали подобными качествами… Для девушки такое открытие было подобно удару обухом по голове с последующей потерей памяти.

Ее квартира — так ей казалось — превращалась в подобие виртуального борделя. К сожалению, шикарная спальня была лучшим местом для эротических съемок — большинство американских клиентов желали видеть голых девушек в спальне. Некоторые предпочитали заказывать голых девиц в ванне.

У нее появилась мания постоянно стирать белье, мыть ванную и чистить всю квартиру, оскверненную "блудницами" всех видов и мастей.

Странно, но именно с подобными девицами она легко находила общий язык; у них складывались почти дружеские отношения. Разумеется, она держала свою душу под замком — кодовым — но девушки по большей части ей даже нравились. Она завидовала их легкому отношению к пороку, их полной аморальности…

Заказы шли, деньги текли рекой. Некоторую неприятность ей доставил выход нового закона про мораль. Запретили эротические газеты, многие журналы… Разумеется, те, которые не успели дать кому надо на лапу. Девушка жила со страхом, что рано или поздно… Рано или поздно ей придется познакомиться с меню арестантской кухни.

Избалованная большими деньгами и деликатесами — теперь она готовила самые дорогие блюда из лучших продуктов, покупала страшно дорогие иностранные фрукты, обожала красную икру — она боялась… Боялась остаться без всего.

Слава ее успокаивал, как мог.

* * *

В один далеко не прекрасный день женитьба Славы на Вале свершилась.

Ксана надела прекрасное платье, чуть не затмившее наряд невесты, преподнесла Валентине серьги с брильянтами из белого золота и, сохраняя видимое спокойствие, с блеском сыграла свою роль — роль свидетельницы. Она подглядела — первым на полотенце, расстеленное под ногами, встал Слава. Значит, по народному поверью, он будет главой семьи…

Сохраняя непроницаемое выражение лица, Оксана на самом деле ревновала. В ее душе кипел гнев. Ей казалось, что то, что сейчас происходит в Центральном Загсе — на самом деле сон.

Она так сильно привыкла к Славику, что он казался ей родным, почти мужем.

"Да, он мой муж, а не Валентины!" — вскричала про себя девушка, зашаталась и чуть не упала в обморок в обнимку с огромным букетом белых роз.

Но намного больше ревновала она саму Валю к Славику. То время, которое они провели в ванной, играя в любовниц, навсегда засело в подсознании, как раскаленная заноза, отравляя ей жизнь. К Валентине у нее было двойственное чувство. Она никак не могла для себя решить — любит ли она ее или все-таки ненавидит… Во всяком случае, чувство было сильным и разрывало душу на части.

Съемки голых девушек с раздвинутыми ногами, в нелепых, извращенных, почти пугающих позах, придали ее страсти странный оттенок. В каждом красивом теле она умудрялась находить какой-нибудь недостаток, который ширился в ее воображении, заслоняя все остальные достоинства.

Одна из девиц, с большой грудью, хорошеньким личиком, еще не выглядевшая потасканной, хоть и была шлюхой с огромным стажем, придя на собеседование, сразу оценила ориентацию Оксаны. Когда они пришли в квартиру для проб, Ира сразу же начала раздеваться, хотя Ксана еще не просила ее об этом.