– Ну что, он уже здесь? – прошептала Клэр, когда мы взяли по высокому бокалу шампанского с подноса у официанта.

Нетерпеливым взмахом руки нас препроводили за бархатный канат, и мы оказались в параллельном мире, среди элегантной публики, дам в туфлях на высоких каблуках, мужчин в кожаных туфлях типа мокасин. Они просаживали годовой заработок на какую-нибудь мазню, которую они называли «забавной». Творческой личностью вечера была Хелен Норт, художница, которая распечатывала огромные черно-белые фотографии обнаженных пожилых людей, после чего покрывала их широкими густыми мазками черной и белой краски. Мне ее произведения показались гнетущими и депрессивными, но, в конце концов, я пришла сюда не за тем, чтобы любоваться ими.

Скользя взглядом по модельным платьям и ярким спортивным пиджакам с Сэвил Роу[14], я поняла, что не узнаю никого, не говоря уже о Мартине. Но я высматривала не его, а Донну, содрогаясь от ужаса при мысли о том, что вот сейчас она войдет в галерею, блистательная и гламурная. В конце концов, мир искусства – это ее охотничьи угодья. Даже если она не знала о том, что Мартин тоже получил приглашение, – что само по себе невероятно, – то нельзя было исключить того, что столь шикарное событие, как открытие персональной выставки, заставит ее выползти из той норы, в которую она забилась. Я обругала себя последними словами. Я ведь обещала себе, что не унижусь до ненависти к Донне, сколь бы соблазнительным это ни представлялось. Семейный адвокат должен видеть только одну сторону отношений. Впрочем, как и подружка. Мне хотелось увидеть Донну невнимательной, эгоистичной и озлобленной, но ведь это было бы слишком просто, не так ли? Какой бы счастливой ни сделал меня Мартин, вряд ли он совсем уж ни в чем не виноват, как и любой из нас, правильно?

Очевидно, угадав, о чем я думаю, Клэр прикоснулась к моему локтю.

– С тобой все в порядке?

– Да, вполне. Наверное, я просто слегка нервничаю оттого, что уже совсем скоро ты познакомишься с Мартином.

– А ведь он тебе по-настоящему нравится, верно?

– Он очень мил, – отозвалась я с деланной живостью.

– Тогда для чего я тебе здесь понадобилась, да еще и в роли дуэньи?

Я взглянула ей прямо в глаза.

– Потому что ты – моя лучшая подруга, и для меня важно, чтобы он понравился и тебе.

Клэр кивнула.

– Хорошо, но дай мне знать, когда придет время сматываться. Полагаю, домой ты отправишься вместе с ним.

– Ты ведь не обидишься, правда?

– Нисколько – при условии, что в сумочке у тебя найдутся пара чистых трусиков и зубная щетка.

– У меня есть своя зубная щетка в его квартире.

Она выразительно выгнула бровь.

– Это, конечно, еще не кольцо на пальце, но уже кое-что.

– Что ж, я соглашусь с тобой, хотя, строго говоря, он еще женат. – Я заставила себя понаблюдать за реакцией Клэр. На ее лице не отразилось ни шока, ни неодобрения. Только некоторая растерянность.

– Он женат?

– Они разъехались. Шесть месяцев назад.

– По крайней мере, он – не клиент, – многозначительно добавила она, приподняв брови и глядя на меня. Я нервно улыбнулась в ответ.

– Собственно говоря… – начала было я, но тут на меня налетел светловолосый вихрь.

– Фран! Как поживаешь? – Софи Коул привлекла меня к себе, заключив в невесомые объятия, и расцеловала воздух у моих щек, словно обретя заблудшую сестру. – А я и не знала, что ты будешь здесь! – воскликнула она. – И боялась, что вечер окажется ужасно скучным.

Ища поддержки, она взглянула на Алекса, который возник рядом. Тот ограничился тем, что коротко кивнул, но хотя бы улыбнулся.

– О, знакомьтесь, это Клэр, моя подруга, – сказала я, переключаясь в официальный режим. – Клэр, это Софи и Алекс Коул. Они – деловые партнеры Мартина.

– Скорее уж, его личные психологи, – поправила меня Софи, пожимая руку Клэр. – Ну, и что вы думаете об этой выставке, Клэр?

В ожидании ее ответа я затаила дыхание. В подобных вещах Клэр разбиралась гораздо лучше меня.

– Интересная, – проговорила моя подруга. – Мне нравится, как тут чередуются свет и тени.

Софи немного помолчала, а потом рассмеялась.

– Да, я тоже их терпеть не могу! – Подавшись к нам, она перешла на шепот: – Но Хелен – добрая подруга Мартина, посему не повторяйте своих слов в его присутствии.

Я в тревоге воззрилась на нее. Мне не понравился тон, каким было сказано про «добрую подругу».

– А вы – тоже адвокат? – поинтересовалась Софи, глядя на Клэр.

– Психотерапевт, – отозвалась та.

– Софи мечтала бы иметь такую подругу, учитывая, что больше всего на свете она любит рассказывать о себе, – шутливо упрекнул жену Алекс.

Она игриво шлепнула его по руке.

– Не обращайте внимания на моего супруга, он – идиот.

– А еще она – совладелица ресторана, верно, Клэр?

Я не устояла перед искушением и закинула им наживку насчет нового ресторана Доминика. Софи и Алекс принадлежали к тому типу людей, которые каждый вечер обедают вне дома, и, кроме того, мне польстила мысль о том, что мы начнем дружить семьями.

– Едва ли меня можно назвать совладелицей. Ресторан принадлежит моему супругу. Открывается в следующем месяце.

– Дорогая, вы дружите с адвокатом по разводам. Поговорите с ней, а потом скажите мне, что не желаете видеть свое имя над дверью заведения.

– Можете мне поверить, я вовсе не горю желанием встревать в это дело, – рассмеялась Клэр. – Стоит мне заикнуться мужу о том, что я хочу активнее участвовать в работе ресторана, как не успею и глазом моргнуть, а уже буду печь лебедей из заварного теста. Я ведь не люблю готовить. Мне не по силам испечь даже маленький кекс.

– Напомните мне, чтобы я познакомила вас со своим другом из «Таймс». Он – ресторанный критик. Быть может, мы все вместе заглянем к вам на ужин, и он что-нибудь напишет.

– Это было бы просто великолепно. Благодарю вас, – сказала Клэр. – Как вы отнесетесь к тому, чтобы прийти на открытие?

– Мы должны поздороваться с Хелен, – дипломатично заметил Алекс.

– При условии, что мне не придется расхваливать ее работы, – шепнула мне Софи, выразительно поднимая глаза к потолку. – Извини нас, Франни. Была рада познакомиться, Клэр.

После того как они удалились, Клэр приподняла брови, глядя на меня.

– Франни?

– Ласковое обращение, – улыбнулась я, заметив ее неодобрение.

– Не приведи господь, это прозвище к тебе приклеится.