Мысль вообще-то дикая, уже достаточно долго знает ТомасаМальтона из Гисленда, благородного потомка благородных предков, которые гибли,топли и которым благородно рубили головы по облыжным обвинениям, но все равноповертел эту дикую мысль так и эдак, помял, пощупал, сколол наросты, содралнакипь, а в глубине засияла совсем крохотная и простая мысль, зато ясная ичеткая: а какая тебе разница? Для тебя, как и любого члена общества, важноименно как ведет себя человек. Как держит, а не какой есть на самом деле. Еслиза всю жизнь никого не обманет и не обидит, то важно ли другим, что в глубинедуши редкостная сволочь, только прикидывается хорошим человеком? А вот еслихороший и честный человек, не сдерживая своих порывов, будет тебя крыть матом,время от времени давать в рыло, блевать в твоем доме, приставать к твоейженщине... то не лучше ли в друзьях иметь воспитанную сволочь, чем такого вотискреннего и честного?

Христианство сделало ставку на то, что раз Бог видит тебяпостоянно, то от Его взора ничего не укроется. Сам Бог не требует, чтобычеловек был чем-то необыкновенно хорошим, понимает, что «хорошесть»определяется набором неких правил. И вот христианину предъявляется их длявыполнения намного больше, чем язычнику, тем самым делая все общество христианвыше, чище и благороднее, чем дохристиан. Во всяком случае, задумано, чтобыобщество христиан было выше. Томас придержал коня, Олег поравнялся с ним, Томасспросил с некоторым беспокойством:

— Ты не помнишь, какой сейчас день?

Олег посмотрел на небо.

— Ну, вообще-то солнечный.

Томас сказал раздраженно:

— Я не о том!

— А, — понял Олег, — на завтра погоду знатьхочешь? Думаю, эту недельку дождей не ждать...

Томас рыкнул раздраженно:

— Что ты мне о погоде? Рыцарь должен совершать подвигиво славу церкви и своих дам в любую погоду! Не прикидывайся, что не понимаешь.Я спрашиваю о действительно важном: сегодня день постный или скоромный?

Олег посмотрел с удивлением, но Томас предельно серьезен, ана лице такое внимание, будто от того, скоромный день или постный, зависитуспех всего предприятия. Да что там предприятия: дело за куда более важным —быть человеком или стать свиньей?

— Извини, — произнес он, — я по своей дикостине допер. Это ж в самом деле важно!

Томас не уловил сарказма, напыжился, сказалпокровительственно:

— А как иначе? Человек, не соблюдающий установленныхправил, — уже не человек, а дикий зверь вроде свиньи или вороны. Илиязычника, блуждающего во тьме невежества.

— Да, — согласился Олег, — правила нужнособлюдать, а праздники непременно праздновать со всем ликованием исмакованием... Вот, к примеру, такой замечательный христианский праздник, какОбрезание Господне...

Томас медленно повернул к нему голову, окинул взглядомсверху вниз, хотя вообще-то в седлах на одном уровне.

— Это что за хрень?

— Праздник, — повторил Олег раздельно, —Обрезание Господне. Кстати, как ты его празднуешь?.. Расскажи подробности, а тоя как язычник только слышал, а не присутствовал.

Во взгляде рыцаря появилась холодность, потом отстраненнаябрезгливость. Контролируемым голосом, преисполненным презрения и вящегодостоинства, он произнес раздельно:

— Калика, ты что-то путаешь.

— Я? — удивился Олег.

— Ты, — отрезал Томас. — Нет такогопраздника.

— Как же нет? — запротестовал Олег. —Ежегодно проводится на восьмой день после Рождества. Я понимаю, тебя часто бьютпо голове тяжелым, потому у тебя что-то спуталось, что-то перевернулось, ачто-то и вовсе забылось. Давай напомню тебе, я ж добрый: «На восьмой день послеСвоего Рождества Господь наш Иисус Христос, по ветхозаветному закону, принялобрезание, установленное для всех младенцев мужского пола в знамение ЗаветаБога с праотцем Авраамом и его потомками...» Это я шпарю по памяти, а если тебенужна ссылка, то это в Бытие, 17, 10—14; Левит, 12, 3, ну, ты все понял, да?..Я так и думал. Хорошо иметь дело с образованным христианином. Мне нравится твоевыражение лица, сэр Томас! Я вообще-то в восторге. Дальше: «... При совершенииэтого обряда Божественному Младенцу было дано имя Иисус, возвещенное АрхангеломГавриилом еще в день Благовещения Пресвятой Деве Марии. По истолкованию отцовЦеркви, Господь, Творец закона, принял обрезание, являя пример, как людямследует неукоснительно исполнять Божественные установления. Господь принялобрезание для того, чтобы никто впоследствии не мог усомниться в том, что Онбыл истинным Человеком, а не носителем призрачной плоти, как учили некоторыееретики».

Томас слушал, набычившись, на калику смотрел исподлобья, снедоверием, но усомниться не посмел, отшельник так мелко не играет, у неголовушки более глубокие и хитрые. Наконец поморщился с такой брезгливостью,словно увидел пьяную женщину.

— Господи, Олег!.. — произнес он с высоты седла,словно с небесного трона. — Ну, ты совсем как дите. То ихний Христос, а тонаш — британский!.. Ихнего пусть всего наобрезают, это не наше дело, а чтобнашего Христа да обрезали, как сарацина?... Кто б такого Христа у нас принял?

Олег смотрел пристально, словно подозревая, что доблестныйрыцарь шутит, а это то поле, куда он предпочел бы не вступать, однако лицоТомаса абсолютно серьезно, в глазах несокрушимая вера в свою правоту.

— Ну, — пробормотал он в затруднении, —вообще-то ты прав. Просто я как-то не додумался до такого... Дурак я все-такиместами. Как леоперд. Это зверь такой. Вроде кошки.

— Видел, — кивнул Томас довольно. — Тывообще-то спрашивай, спрашивай! Я тебе всю Библию разъясню.

— И я узнаю много нового, — согласился Олег. —Сколько живу, всегда удивляюсь. Британская Библия — это что-то, уже вижу. Хотя,конечно, гм... как это доблестные-рыцари приняли своим Богом еврея...

Томас нахмурился, сказал зло:

— Сэр калика, я уважаю твои великие знания... но здесьты сильно ошибаешься!

— В чем?

— Не еврей, — ответил Томас твердо, — нееврей он вовсе!

— Но как же. — ответил Олег ехидно, — как жене еврей?.. Я тебе что говорил только что про обрезание? Христа вашегообрезали, вам вроде бы тоже надо обрезываться, только вы то ли трусите, то лиеще что...

Томас слушал с надменно-брезгливой миной, глаза сузились, анижняя челюсть выпятилась, как таран боевого корабля. Когда Олег умолк, сказалудивленно:

— Ну и что?.. Мы, христиане, при чем?

— Как что, — удивился Олег, — разве тебеэтого мало? Или будешь спорить с самими учениками Христа, которые сами евреи иходили за ним следом, записывая каждое слово?.. Он и проповедовал сперва толькосреди своих, в синагогах...

Томас наморщил лоб, явно вспоминая проповеди боевогопрелата, спросил с недоумением: