Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец я сказал обнадеживающе:
– Ничего, сейчас приедем к его дяде, лорду Еафору, так ты вообще ничего не поймешь!.. Здорово, правда?
Она закопошилась, чтобы отодвинуться и посмотреть в мое честное серьезное лицо.
– Почему здорово?
Я удивился:
– А как же, столько нового!
– Эльфы не любят нового, – заявила она с достоинством. – Мы чтим Традицию.
– А ты? – спросил я в лоб.
Она ответила дерзко:
– А я – особенно! Только я еще и люблю узнавать, что вокруг нашего Леса вы такое непотребное вытворяете. Что нам грозит, чего бояться, к чему готовиться.
– Молодец, – похвалил я. – Держись за меня крепче, ходи за мной хвостиком, лови каждое слово, выполняй каждое желание, и тебе будет щасте!..
– Какое?
– Откроется истина.
– Правда? – спросила она наивно.
– Правда, – заверил я и понял, что да, уже гожусь в политики, если могу вот так, не моргнув глазом, соврать даже такому чистейшему ребенку и обжулить его на пустом месте.
Лагерь лорда Хенгеста Еафора раскинулся куда привольнее, чем у его племянника, прошедшего через жестокую битву, а здесь только готовятся. Слышны издали беспечные песни, здоровый мужской хохот, а шатров впятеро больше, чем у Аннегрета.
Самый огромный, разумеется, у верховного лорда. Расположен в центре на возвышении, на особом помосте, чтобы Хенгест прямо от входа мог видеть весь лагерь.
Нас встретили настороженные часовые на краю лагеря, слишком уж быстро мы приблизились, даже налетели.
Я заговорил первым строго и важно:
– Ну что разбенькались?.. Не узнали?
Один пробормотал настороженно:
– Теперь узнали, ваша светлость, а так уж больно неожиданно… Только пыль вдали взвилась, а потом из нее враз вы и этот верблюд с клыками…
– Мы еще те верблюды, – заверил я. – А теперь побыстрее ведите нас к своему лорду… да пошевеливайтесь, коровы недоенные!
Двое часовых сорвались на бег, мы же продолжали путь шагом, и, когда приблизились к шатру, Хенгест уже вышел, такой огромный, что почти вровень со мной, хоть я на коне.
– Сэр Ричард, – сказал он почтительно, хотя мог бы сказать и «ваша светлость», все-таки волей лордов Варт Генца я ношу звучный титул ландесфюрста, но назвать меня так в это смутное время – признать мое право отдавать приказы, ведь титул давали просто, чтобы отметить мои заслуги. – Никого бы я так не хотел видеть, как вас, дорогой друг… и наша надежда.
Я спешился, Хенгест обнял меня, чем изрядно удивил, не настолько мы дружны, затем я ссадил эльфийку, все еще закутанную в плащ и с капюшоном, ну нравится мне видеть изумление на лицах, когда театральным жестом открываю ее безумно прекрасное сияющее лицо молодой зверушки.
Он с сомнением посмотрел на Бобика, что дружелюбно улыбался ему, показывая острые клыки и помахивая хвостом.
– Этот конь с клыками тоже с вами?.. Ну да, что это я… Прошу в мое нынешнее жилище, дорогой друг.
Бобик, понятно, вбежал первым, мы последовали за ним, я сказал с порога:
– О, у вас тут даже ложе!
Хенгест сказал укоризненно:
– Это ложе?.. Это лежанка, у меня от нее болят все кости. Я уже и забыл, что такое ложе, хотя вроде бы все началось как будто вчера, а уже столько дров наломали!
– Соболезную, – сказал я. – С другой стороны, честь, подвиги, слава, богатая добыча…
Он скривил лицо.
– Да, конечно. Но лучше бы честь и славу добывать за пределами. Ну там на Скарлянды напасть или на Гиксию… Ну что за жизнь? Эй, подать вина и всего самого-самого для двух… или сколько нас тут, настоящих мужчин!
Он с сомнением посмотрел на закутанную в плащ крохотную фигурку. Я уже заученным жестом сбросил ей капюшон, а Изаэль медленно подняла голову и посмотрела на Хенгеста дивно-синими глазами, что размером с горные озера, взмахнула ресницами, и мы ощутили от них ветер, даже полог колыхнулся.
Хенгест застыл как каменный, потом прохрипел таким голосом, словно трескалась скала:
– Это… это что… у вас… за чудо?
– Барабанщик, – пояснил я.
Он смотрел на Изаэль неотрывно, повторил тупо:
– Барабанщик?.. А что это?
Я отмахнулся:
– У вас нет барабанщиков? Тогда правофланговый. У вас как насчет правофланговых?.. Ну вот, везде та же история.
Он сказал почти шепотом:
– Но это же… самочка!
– Все равно барабаню, – ответил я. – Так что за политическая ситуация сейчас в Варт Генце?
В шатер начали входить один за другим роскошно и совсем не по-походному одетые слуги, у всех в руках уставленные подносы, на стол перегрузили кувшины с винами, расставили чаши, а на блюда выложили все роскошества, что доступны богатому и могущественному лорду, будь он дома или в походе.
Я поднял Изаэль, как куклу, и переставил в угол, чтобы она видела нас обоих, после чего с Хенгестом сразу опробовали вино, пожевали мясо, затем он сказал тяжело:
– Вы меня пнули в самое больное место.
– Как так?
– Политическая ситуация, – проговорил он, – говорит о нашей… нет, не тупости, а о короткой памяти.
– Вот как?
– Мой племянник вам кое-что рассказал?..
– Совсем немного, – ответил я.
– Ну да, – произнес он с тяжелым вздохом, – понимаю. Он прав, многие хоть и выражали сожаление, что вы так благородно отказались от трона, но втайне обрадовались. Да вы и сами это поняли, потому и отказались…
– Не только, – сказал я, – но это тоже, вы правы.
– Фальстронг, – проговорил он с горечью, – был настоящим королем! Но когда династия так неожиданно пресеклась, слишком многие ощутили, что да, они тоже могут, почему бы и нет?..
– Вполне предсказуемые мысли, – сказал я.
Он взглянул на меня остро, словно заподозрил, что я подобный расклад событий рассчитал и понял давно.
– Последняя война, – пояснил он, – за трон была триста лет тому.
– Вы счастливые, – заметил я.
Он вздохнул.
– В ее результате воцарилась династия Лаутергардов, последним и был Фальстронг с детьми. Увы, за столько лет все уже забыли, что бывает, когда начинается борьба за корону…
Я помалкивал, сказать нечего, все и так как на ладони, нужно быть мудрым эльфом, чтобы не врубиться, а Хенгест, хоть и вздыхает тяжко о судьбе несчастного королевства, то и дело косится на прекрасную эльфийку, что скромно и смиренно стоит в углу.
Наконец он пробормотал: