Пятнадцать лет назад ему в руки попали ценные данные, он разработал отличный план, который провалился лишь из-за цепи нелепых случайностей. Но это коренным образом изменило Ковалева. И хотя все удалось утаить, а самому выйти сухим из воды, он уже не мог влезть в прежнюю шкуру, как не может влезть в старую кожу змея, единожды сбросив ее. И когда Родина вновь, несмотря на невзгоды, начала уверенно подниматься с колен, когда бывшие «хозяева» побежали за границу, под теплое крылышко «западных партнеров», когда страна оказалась в сильных руках, когда ее жители вспомнили понятие чести, самим Ковалевым эта честь уже была в полной мере утрачена. И пути назад не было. Потерпев фиаско, генерал затаился.

И вот сейчас, сложив в голове факты, Ковалев призадумался. Он понял, что за медальки и благодарности усердствовать больше не в силах. Все. Точка перелома была пройдена. И теперь, он прекрасно отдавал себе в этом отчет, он думал не как спасти ситуацию, а как использовать ее для банальной наживы.

Но как это возможно? На поверхности лежал только один путь – рассказать о своих догадках вышестоящему начальству. Но что это даст? Ту же благодарность в секретном приказе, и ничего больше.

Ковалев сходил на кухню, включил электрический чайник и заварил себе крепкого чаю, разбавив потом кипяток пополам с водой. Он не любил пить чай горячим. Особенно в жару.

Время работало против него. Ситуация с распространением инфекции наверняка развивалась, и развивалась стремительно. Пройдет час, два, максимум три, когда все вылезет наружу. И тогда Ковалеву придется прикладывать усилия не для извлечения выгоды, а чтобы уцелеть, вскочить, что называется, на подножку уходящего поезда. Надо было найти способ использовать обстоятельства.

В голове тут же возникла мысль о шантаже. Если документы по «Американке» уже в руках агентов ЦРУ, то на этом можно сыграть. Можно выйти с ними на связь и заявить, что есть все доказательства их причастности не только к хищению секретных данных, но и к применению бактериологического оружия в Москве. А дальше проще – пусть эвакуируют, предоставляют убежище в обмен на молчание.

Впрочем, это очень скользкая дорожка. При содействии единомышленников на такую рискованную игру еще можно было бы решиться, но в одиночку слишком опасно. Самый простой способ заткнуть человеку рот – это убить его, а не сунуть ему в рот сытный кусок. Хорошо… Есть Кирилл Стежнев. Он моралью не слишком отягощен, за хороший куш пойдет на что угодно. Но какие есть еще варианты?

– Стоп! – сказал он вслух сам себе. – А обломок, сошедший с орбиты?

Это было проблемой. Проблемой, да еще какой! Если обломок протаранит американский спутник-шпион, любой баллистик сообразит, в чем причина. Секретность проекта будет утеряна, и данные о нем обесценятся многократно.

Впрочем, никто этого наверняка не допустит. С Бражниковым или без него найдут способ изменить орбиту обломка на безопасную. Надо только найти канал информации, по которому можно будет держать в этом плане руку на пульсе. Ибо, если что-то не срастется, надо быть в курсе, чтобы с разбегу не сесть в лужу. Надо отыскать контакт в евпаторийском 40-м Отдельном командно-измерительном комплексе. Там в курсе всех движений орбитальной группировки, а потому будут знать о любых решениях по ликвидации последствий ошибки Бражникова. Для установления такого контакта надо напрячь Стежнева, чтобы тот пошевелил агентуру на месте. Не может быть, чтобы на таком масштабном объекте не нашлось чьих-то внештатников или кураторов из местного управления. Это вопрос чисто технического характера, но тянуть с ним нельзя.

Куда менее очевидным был тот факт, что сошедший с безопасной орбиты обломок космического мусора представлял проблему не только для проекта Бражникова, нанося вред его секретности, и, фактически, обесценивая его. Он представлял проблему и для американцев. И дело было вовсе не в спутнике-шпионе, который в скором времени превратится в плазму от соударения. Спутник – капля в море. Мелочь.

Куда большее значение имела информация, которую Бражников, в теории, хочет слить американцам, а может быть, уже слил. Если обломок ударит в спутник, секретности конец, информация обесценится, и сами американцы не смогут извлечь из нее никакой выгоды! Они будут знать, что замышляют русские, а русские будут знать, что их разработка стала достоянием гласности. И все. Документация по «Американке», за которую уже немало заплачено и которая военно-промышленному комплексу США может принести десятки миллиардов долларов, превратится в дым.

– Ха! – Ковалев щелкнул пальцами.

Для него это был редкий жест, говоривший о разрядке крайнего эмоционального напряжения. Он понял, как извлечь выгоду из ситуации. Но для этого надо было пойти на отчаянный риск. Пробраться в бункер и хорошенько поискать кое-что. Бражников ведь умница. Когда ему отключили лазер, лишив его возможности исправить собственную ошибку, он наверняка все же придумал, как ее исправить. Только в виде набора данных, возможно, в виде инструкции, которую необходимо привести в действие, когда лазер снова подключат к системам управления.

Думать о вторжении в зараженный чумой бункер было неприятно. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Нужен ОЗК и изолирующий противогаз. Такой комплект вполне заменит противочумный костюм, а достать ОЗК не в пример проще. Второе, что нужно, – эвакуировать бункер. Теперь это стало в интересах Ковалева. Пока в бункере Бражников и заболевшая смена, туда не попасть. Но если их эвакуировать, бункер подвергнется дезинфекции, и под эту лавочку, прикрывшись удостоверением и должностью, вполне можно будет попасть внутрь.

А потом… Потом дело техники. Выйти через Стежнева на связь с ЦРУ, выставить им условия, а когда они согласятся, исполнить инструкцию Бражникова, стабилизировать злосчастный обломок и восстановить все как было.

Продышавшись, чтобы адреналиновый шторм окончательно улегся в крови, Ковалев взял телефон и набрал номер генерала Трифонова.

Легенду для разговора нечего было и выдумывать. Наталья Евдокимова, так вовремя позвонившая из Роспотребнадзора, дала ему нерушимое оправдание избыточного знания ситуации. Он теперь на гребне волны. Надо лишь сосредоточиться, собраться с силами, чтобы с этого гребня не соскользнуть.

К примеру, надо придумать, откуда самому Ковалеву известно о ситуации с бункером. Эта информация вне его официальной компетенции, а никто не любит, когда суют нос не в свои дела. Впрочем, чего мудрить? На Ковалеве лежал мониторинг информации вокруг «Американки», значит, ничего странного в наличии у него собственных информаторов в гарнизоне быть не могло. Можно кого-то слить. Ну, например, капитана Витухина. Придурок редкий, и толку от него мало. Сообщил, что бункер блокировали, все, свою функцию выполнил. Можно сливать.

Наконец Ковалев решительно коснулся иконки вызова на экране смартфона. Переговорив с Трифоновым, он сообщил о звонке Натальи и о подозрении на чуму у Бражникова.

– Надо эвакуировать бункер, – уверенно заявил Ковалев. – Всех поместить в карантин. И если Бражников в сознании, надо выяснить, где он подхватил чуму. Это может быть крайне важной информацией.