— Я самая обычная, профессор. Честное слово. Мне 17 лет.

— Я бы может и поверил, драгоценная моя адептка, только в кабинете Стешского артефакт истины висит.

Я в ужасе воззрилась на него. Это ж получается, они с самого начала знали в чем я солгала. Стешский, Мегера и Тоскан. Остальные просто были не в курсе имеющегося артефакта. Ой, ой, ой.

Зато теперь понятно, почему лорд Стешский так быстро поверил в виновность своей подчиненной, и с такой неприязнью отнесся к моим слезам. Начала краснеть. Это стыдно, быть пойманным на своем вранье.

— Да ладно тебе, не тушуйся. Нормально ты все делала. Я б поверил, честное слово, невинная дева в беде, яки агнец, — он опять смеялся, точнее, ржал как конь. — Мы бы, может и помучили еще, но эльф этот, троллью пятку ему в. Ладно, опустим. Вот и решили, раз ты какая умненькая, будем учить.

— А на улицу совсем нельзя? — я старалась сделать лицо как можно умилительнее.

— Нельзя! — отрезал профессор. — И меня такими глазенками не купишь. Таких невинных — вон пол Академии. Как набедокурят, сразу мордочки как у фей перед цветочком.

Дальше шли молча. Я все переваривала процесс допроса в кабинете лорда Стешского, и пришла к единой истине. Литманиэль нас с Карлом спас. Сначала обняв, дал понять, что в обиду не даст. И с министром дружественного государства пришлось считаться. А потом этим своим предложением забрать меня в Менэльтор спутал Департаменту Контроля оставшиеся карты. Не знаю, что они собирались со мной делать, но уж точно не отправлять в Академию. Профессору, я конечно, приглянулась, но против Стешского он бы не пошел. А тут — конкуренты на мою персону объявились, делать нечего, надо прятать. Да еще и подарок эльфа со смыслом: «Будут обижать, пиши».

Все-таки вовремя я тогда «деву в беде» включила, ой как вовремя!

Впереди показалось высокое здание с остроконечной крышей. Достаточно громоздкое, чтобы вычислить в нем общежитие. В холл вошли беспрепятственно, а вот перед дверью, ведущей к лестнице, нас остановили.

Я бы заподозрила с этом сморщенном старичке гнома, но как-то сомневаюсь, что жителю подземного города, полностью украшенного самоцветами, было интересно работать в общежитии.

— Цель визита, в какую комнату? — вопросил вовсе не старческий дребезжащий голос, а вполне себе твердый и командный.

— Ты, Коваль, так плох стал, что своих не узнаешь? — профессор хмурился.

— Тебя, пожалуй, не узнаешь, — он кхекнул своим же словам — Я про девчонку эту.

— Тут теперь жить будет, с утра заявление на зачисление подпишем. Давай ключи, Коваль, устал до фей перед глазами!

Я тут же обернулась к Тоскану. Выглядел он вполне себе бодро, что нельзя сказать обо мне. Я готова была повиснуть на любом предмете, к которому удастся прильнуть.

— Так все занято, Роберт. Учебный год месяц назад начался. В комнатах по 4 человека. Могу предложить пятую кровать к кому-нибудь поставить, — он задумался. — Хотя на мужском этаже есть свободная коморка в углу. Раньше подсобкой была, а сейчас освободили. Подойдет?

Я устало протянула ладонь, готовая согласится на что угодно. Хоть бы даже и на подсобку с инвентарем.

— Мы пока поднимаемся, организуй там кровать с бельем. Видишь, на ногах еле стоит, чудо несчастное, — профессор подцепил меня под локоть и потащил по лестнице. Вот спасибо ему, сама бы точно не дошла.

— Коваль — комендант, с ним не спорь особо, он такого не любит. Обращаться к нему можно по имени. Среди адептов также, про мисс и мистеров забудь, титулами тут тем более не кичатся. В комнатах убираются самостоятельно, чистое белье можно попросить в

любое время у старосты этажа. Не знаю, повезло ли, но жить будешь отдельно. Душевые в конце коридора… Но тебе на этаж выше, в любом случае. Придется ходить, к девушкам.

Я слушала и кивала. Надеюсь вся эта информация у меня в голове отложится, хотя сейчас я в этом сомневалась.

— За вещами твоими завтра кого-нибудь организуем. Сейчас уже поздно, — это он верно заметил, на улице светать скоро начнет. — Форму с утра пришлю. И вот еще что,

Камелия, — я подняла на него глаза, ожидая окончания фразы. — Поаккуратнее в переписке с эльфом. Ты его не знаешь.

Я бы, конечно, сказала ему, что их всех я тоже не знаю, а Литманиэль единственный, кто был ко мне добр, но не смогла. Язык уже не ворочался.

Профессор помог открыть дверь, и войдя вместе со мной, огляделся. Комната, действительно, была маленькой, еще и с одним покатым углом. Зато здесь стоял пустой шкаф, видимо, ранее используемый для хранения инвентаря, и его можно было занять книгами. А еще меня очень порадовало окно.

— Ну, жить можно. Отдыхай, адептка, — профессор потрепал меня по и так взъерошенным волосам. А пока я придумывала, чтобы сказать, удалился.

Не раздеваясь, рухнула на кровать. Как отключилось сознание, даже не заметила.

Утро началось странно. От громкого стука в дверь. Я даже сначала не поняла где нахожусь. Но, поморщившись, пошла открывать.

Парень, что стоял за дверью, в ужасе отшатнулся. Может от того, что мои короткие волосы стояли дыбом, или ни разу не видел подранного грязного платья, а может оскал, который я пыталась выдать за улыбку, не понравился.

Отчаянно зевающей мне, сунули в руки комплект одежды, сложенный аккуратной стопочкой. И подозрительно быстро ретировались.

Я махнула удаляющейся спине рукой и снова завались на кровать. Даже почти уснула. Но хлопанье нараспашку открытой двери, глаза открыть все-таки заставило. Точнее один глаз. Второй подчиняться отказывался.

— Ой, чудовище. — нет, ну я понимаю, что выгляжу не очень, но такого мне еще никто не говорил. Поэтому просто закрыла прищуренный глаз, решив дождаться, пока Тоскан уйдет.

Было так тихо, что снова чуть не уснула. Но, когда, прижав к себе стопочку с формой, перевернулась на бок, услышала прямо над ухом:

— И вот не стыдно Вам, адептка Деронвиль? Проспать первый день в Академии.

— А я еще туда не зачислена, чтобы проспать, — с зевком ответила я.

— Нет, ну посмотрите на нее! — надо мной что-то прошуршало. — А это что по-твоему?

Пришлось приподняться и все-таки открыть глаза.

— Свернутый лист пергамента?

— Приказ о твоем зачислении. Подписанный, кстати, лично мной, — профессор еще раз потряс свитком.

— А почему это Вы подписываете столь ценные бумаги? Ректор же должен.

— А потому, что ректор сейчас с какой-то миссией у фей, раскопками занимается. И я тут за главного, — Тоскан просиял широкой улыбкой.

— Аа-а-а. Пользуетесь, значит, служебным положением…

— Адептка Деронвиль! — гаркнул профессор.

Я от такого резкого перехода дружеской перепалки на командно-напряженный тон, подскочила с постели и встала по боевой стойке «смирно». У нас в школе раз в неделю были занятия по физ. подготовке и вел их отставной генерал. А такого попробуй ослушаться, сразу 20 кругов по стадиону. Так что все боевые приказы выполнялись телом автоматически. А тон сейчас у Тоскана был именно такой.