Глаза Бекки были полны жалости.

— После того как ты прожила с нами год, мамаша Бриствик предложила ему за тебя двадцать фунтов. Он чуть было не соблазнился, но я убедила его, что воровством ты заработаешь много больше.

Ей потребовалась минута, чтобы снова начать дышать. Неужели она правда была настолько слепа? Боль, пронзившая сердце, дала ей ответ. Она так сильно хотела верить в него. Она от столького отказалась, чтобы быть с ним. Невозможно было посмотреть правде в глаза.

— Он был обольстителем, — смягчившись, проговорила Бекки. — И ты была не единственная, кто повелся на его смазливую внешность. Я бы сказала тебе, что он не умер, если б могла. Но у меня не было выбора. Если бы ты узнала, то оказалась бы в опасности. Ткачу было на руку, что ты считаешь его покойником. Твои причитания и траур по нему сбили со следа заговорщиков, которых он предал. Ткач заставил бы замолчать любого, кто открыл бы тебе правду.

— Значит, Рэндалл на самом деле работал на Ткача, не боролся за свободу, — чуть слышно произнесла Темперанс.

— Борьба за свободу денег не приносит.

Темперанс бросилась на кровать, не в силах стоять на ногах. Бекки попыталась ее обнять, чтобы успокоить, но она оттолкнула подругу.

— А Клэри знает?

— Нет.

— Хорошо. Вот что я тебе скажу. Если ты проболтаешься еще кому-нибудь, клянусь, я пойду к судье и перечислю ему все до единой вещи, что ты своровала.

— Если ты это сделаешь, то сама угодишь за решетку.

— Думаешь, меня это волнует?

— Сейчас нет. Но ты с этим справишься. Ублюдок не стоит того, чтобы губить себя из-за него. Мы все это поняли. Он был вором, как и мы. Просто здорово умел заговаривать зубы. Заставлял нас думать, что мы для него особенные — поначалу. Так они работают. Но ты домашняя девочка, ты этого не знала.

Ее лицо смягчилось.

— Выше нос, детка. Переживешь, ты же сильная. И благодари Бога, что избавилась от него. А другие не узнают. Не бойся. Я буду держать рот на замке, можешь мне верить.

— Я больше никогда никому не буду верить.

Она выскочила от Бекки и с грохотом захлопнула за собой дверь, влетев в свою комнату.

Но с остервенением срывая с себя проклятое мужское платье, она поняла, что все гораздо хуже. Она никогда больше не сможет доверять не другим, а себе.

Когда Темперанс проснулась на утро после маскарада, первое, что она увидела, было траурное платье, впитавшее так много ее слез. Оно лежало там, где она оставила его, прежде чем надеть костюм. Вспомнив об ужасном унижении, она подумала было разорвать его и вышвырнуть в огонь, но потом решила, что это лишь вызовет ненужные толки.

Она не должна ни единым намеком выдать, что что-то изменилось. Будет слишком оскорбительно, если кто-нибудь узнает, как здорово ее одурачили. Она сожгет платье перед тем, как уплыть в Америку. А она обязательно уплывет туда, как только найдет способ заработать деньги на билет. Ее манит туда свобода, но теперь кое-что еще. Как только она окажется на заветном берегу, то выследит ублюдка и покажет, что ему не удалось выйти сухим из воды.

Впрочем, конечно же, удалось. Он сыграл на ее безграничной вере в него и поощрял ее ровно настолько, насколько было нужно, чтобы она не обращала внимания на то, что творилось у нее прямо под носом. Бекки пыталась защитить Темперанс, когда уверяла, что другие не знают, как он одурачил ее. Но они должны были знать, так же как знали, что у Монти, одноногого попрошайки, имеется здоровая нога, спрятанная под широченными штанами.

Теперь она понимает, что означали те странные взгляды, которые бросали на нее другие девушки в банде. Она не обращала на них внимания, думая, что это зависть. Она ведь была фавориткой Рэндалла. Но она оставляла без внимания и многое другое. Как он давил на девушек, заставляя их приносить побольше денег, как деньги всегда исчезали неизвестно куда. Как все безоговорочно соглашались с тем, что у Рэндалла должна быть самая лучшая еда, потому что его «работа» так важна. Она закрывала на все это глаза. Иначе пришлось бы признаться, что она была дурой, когда сбежала с ним в Лондон, что бы там ни сказал и ни сделал ее отец. У нее не хватало духу посмотреть правде в глаза.

Унижение душило ее. Как же она теперь снова появится на лондонских улицах, где все знали ее как девушку Рэндалла! Как ловко он обвел вокруг пальца. Ей теперь не остается ничего другого, как уплыть в Америку. Это была уже не просто эфемерная мечта, а мечта, которую она должна поскорее осуществить. Конечно, билет стоит дорого, но она как-нибудь раздобудет деньги. Должна раздобыть. Если она останется в Лондоне, то точно окончит свои дни в реке. И не от рук приспешников Ткача, а от жуткого унижения.

Трев провел утро после маскарада в раздумьях. Он не мог решить, как же ему быть со встречей, которую он назначил очаровательной карманнице. Теперь, когда он получил задание от Фэншо, ему было куда направить свою энергию. Так что незачем продолжать игру в кошки-мышки, в которую он позволил себя втянуть.

И все же он должен вернуть ей этот памятный медальон. Если даже он не сможет устоять перед соблазном, что ж, обет воздержания он не давал. Если она работает на какую-нибудь мадам, что плохого в том, чтобы взять то, что тебе предлагают? Не он, так кто-нибудь другой возьмет.

Он подарит ей такое наслаждение, которого она никогда не испытает в борделе с другими клиентами. Правда, времени у них совсем немного — скоро он будет вынужден жениться. Но он обязательно что-нибудь сделает для нее. Она выиграет от их связи во всех смыслах, хотя корыстный характер сделки сильно умалял то удовольствие, которое он испытывал, предвкушая общение с ней.

Была и еще одна проблема — где поселить ее на те несколько недель, которые он может провести с ней, ведь он живет у матери. И он не настолько хорошо знает Лондон, чтобы решить эту проблему. Поэтому после завтрака Трев отправился навестить майора и спросить его совета.

— Ты можешь поселить ее здесь, — сказал майор. — Нет ничего проще.

— С тобой? Да никогда в жизни! Стоит ей только раз взглянуть на твою смазливую рожу, и она про меня больше не вспомнит.

Майор усмехнулся и пригладил пятерней свои редеющие волосы.

— Я не имел в виду в моих комнатах, мой мальчик. Не думаю, что ты готов к любви втроем. Но в этом пансионе сдаются и другие комнаты. Цена вполне приемлемая. К тому же не так уж это и плохо — иметь под рукой друга, если он тебе понадобится.

— Ты все еще не доверяешь ей? — спросил Трев.

— А ты? — парировал майор.

— Ни на грош, — ухмыльнулся Трев и отправился вниз побеседовать с владельцем пансиона.

Темперанс с трудом пыталась проглотить завтрак, когда служанка сообщила, что леди Хартвуд ждет ее в кабинете. Их благодетельница, должно быть, составила ее настоящий гороскоп. Теперь придётся выслушать лекцию о многочисленных недостатках ее характера. Только этого еще не хватает. Но выбора нет, нужно терпеть.