после настиного заматывания у нее из полотенеченого кокона видны только макушка и пятки.

— Ираидка! — выкрикнули из-за двери. Не той, через которую мы вошли, второй.

Мы замерли.

— Давай быстрее, а то конюхам отдам!

Голос женский, властный, и если служанка не подойдет — а она не подойдет, она сейчас только подползти может, как гусеница — то хозяйка голоса может и отправиться на поиски куда-то запропастившейся Ираидки.

Настя быстро одернула сарафан служанки — а, так вот зачем ей понадобилась ее одежда, разумно… — и показала мне, чтобы я отправился туда и нейтрализовал обладательницу голоса.

И в этот раз я эту пантомиму понял безошибочно.

Только — как?

А, ладно, главное, как говорил Суворов — это быстрота и натиск. Или это поручик Ржевский говорил? А, неважно.

Вперед.

Я, как был, с горшком какой-то приятно пахнущей мази в руках, шагнул вперед, резко раскрыл дверь и…

* * *

Бондарь — это мастер, который делает бочки. Однако не бочками едиными живет бондарь, емкостей, который, подобно бочке, изготавливаются из узких дощечек-клепок — достаточно много.

Если клепки сужаются к краям и получившаяся тара обладает выпуклыми боками — это собственно бочка, основная тара на Руси.

Если клепки прямые и тара выходит с прямыми стенками — это кадка.

Если у кадки две противоположные клепки торчат вверх, как уши — это ушат. Если в эти уши продета дужка — это уже ведро. Если ушат больших размеров — то это бадья. А если маленький и ухо только одно, зато длинное — ковш.

Если кадка маленькая — это кадушка. Если совсем маленькая, примерно на литр, с крышкой и ручкой — это жбан.

Если кадка большая, но плоская и сужается кверху — это лохань.

Если большая, плоская и расширяется кверху — это чан.

К чему бы этот экскурс в бондарное дело? Да просто мой мозг, несколько ошарашенный тем, что увидел, невольно попытался идентифицировать увиденную емкость, занимавшую почти всю комнату.

Чан. Это определенно чан.

Здоровенный, метра два, наверное, в поперечнике, высотой чуть выше колена.

Но не чан меня, разумеется, поразил — чанов я не видел! — а его содержимое.

Чан был наполнен горячей водой, исходившей паром, а в воде сидела боярыня Морозова.

Совершенно голая.

Глава 13

Мне повезло в одном. Мне ОЧЕНЬ повезло в одном.

Она меня не увидела.

Нет, сидела боярыня Морозова ко мне лицом — со спины я бы ее фиг опознал — в воде по самые плечи. Собственно, только плечи с головой и руками из воды и торчали… Но вода-то прозрачная! И мне прекрасно видно, что из одежды на боярыне только массивные сережки…

Что-то как-то мысли у меня путаются от такого зрелища…

Так вот — сидит она в чане ко мне лицом, руки вытянуты вдоль бортиков…Но глаза закрыты! Судя по запрокинутому лицу и жирному блеску — веки намазаны какой-то мазью. Оно и понятно — возраст, все такое… Блин, как же она неплохо сохранилась!

— Ираидка, — все так же не открывая глаз, произнесла боярыня, — Плечи мне помни.

С этими словами она сдвинулась вдоль чана, спиной ко мне. И теперь была буквально в двух шагах. Прям хоть бери ее за горло и окунай в этот самый чан…

И, хотя я подозреваю, что Морозова заслужила этого всей своей жизнью — по крайней мере, наверняка убийство семьи Осетровских без нее не обошлось — но… Да не могу я, вот так, хладнокровно, убить женщину! Которая лично мне, так уж получилось, ничего — пока — плохого не сделала.

А что тогда делать?

И я начал делать… массаж.

* * *

В свое время — в прошлой жизни — я учился делать массаж. Ну, чтобы так подкатывать к девушкам, мол, начать с массажа плеч, потом — ниже, потом — еще ниже… По крайней мере, задумка была такая, но ни одна девушка меня к себе не подпустила… Для массажа, для массажа, конечно, так-то у меня были девушки… две… Но, в общем, основы массажа я знаю. Не эротического, конечно, обычного, расслабляющего. Потому что тренировался я на своем знакомом — не знакомОЙ — а эротический массаж на парне, это не то, о чем я всю жизнь мечтал.

В общем, я намазал руки маслом из горшочка и приступил.

Зачем? Ну так вариантов у меня немного. Еще несколько секунд промедления — и Морозова смоет мазь с глаз, чтобы посмотреть, чего это ее служанка-массажистка трется у входа. Увидит меня и поднимет тревогу. А убивать женщин… Об этом я уже говорил. К тому же — не факт, что получится. Боярыня же, Слов наверняка знает немерено. Просто свалить по-английски? Я же типа англичанин, хех. Тоже не вариант — тогда Морозова вылезет и обнаружит замотанную в кокон служанку. И поднимет тревогу не сразу, а через пару минут.

Пусть лучше несколько минуточек она посидит расслабленной, а тем временем Настя…

Глаза Насти, заглянувшей в ванную, могли смело конкурировать с любой анимешной девочкой. Я мотнул головой и яростно зашевелил губами, надеясь, что она поймет, о чем речь. А речь о том, чтобы она, пока я тут массажистом подрабатываю, узнала, где наиболее подходящее место для наведения шороха.

Настя показала, что по ее мнению, я сумасшедший, ненормальный, псих… и, кажется, извращенец, хотя насчет этого я не уверен. После чего скрылась.

Отлично. Продолжаем…

Поглаживание… Разминание… Поглаживание…

Знаете, была еще одна причина, по которой я взялся за массаж… Честно вам признаюсь, вы же никому не скажете, верно?

Мне просто захотелось потрогать голую Морозову.

Да! Я знаю — это даже звучит глупо! Но это — не основная причина! Основные я вам назвал! А это… Это так — приятный бонус.

Поглаживание… Разминание…

Боярыня разнежилась и растаяла под моими руками. Кажется, даже тихонько мурлыкала.

— Молодец, Ираида, научилась, наконец-то… — прошептала она, — Не отдам конюхам, так и быть.

Спасибо тебе, матушка боярыня. Низкий поклон до земли. И хотя я понимаю, что под «конюхами» подразумевается порка на конюшне, а не сеанс группового изнасилования… Хотя… Да нет, не может быть. Порка. Точно — порка.

Мои пальцы тем временем скользили круговыми движениями от плечевого сустава к сосцевидным отросткам… что? Так выступ черепа за ухом называется и к сосцам он никакого отношения не имеет. У меня в методичке там эти движения описывались, я тут ни при чем.

Героическим — честно слово,