– Пожалуйста, оставайтесь на линии, – взволнованно произнесла секретарь. – Я свяжу вас с господином Куросом.

– О, это не срочно.

– У меня строгие указания, мисс Ньюмен.

Какие еще указания? Рейчел скорее бы подумала, что Себастьян вообще запретит секретарю связывать ее с ним, и уж тем более прерывать из-за нее важное совещание. Она размышляла минуту и вдруг услышала голос Себастьяна:

– Рейчел?

– Да.

– Рейчел Ньюмен?

– Да.

Он долго молчал, и она даже подумала, что их разъединили.

– Себастьян?

– Полагаю, я должен тебя поздравить.

Если бы он всех поздравлял таким заупокойным голосом, у него уменьшилось бы количество друзей.

– С чем поздравить? – не поняла Рейчел.

– Ты ведь вышла замуж.

Что он такое несет?

– Ты с ума сошел?

Неужели Себастьян действительно думает, что она так быстро... забудет его и выскочит замуж?

Наверное, так оно и есть, если он считает ее первостатейной потаскушкой и лгуньей.

– Тогда откуда взялась фамилия Ньюмен? – В его голосе послышалась ярость, что еще больше удивило ее.

– Ах да, ты же не знаешь, что я сменила фамилию.

Последовала еще одна долгая пауза.

– Мы не могли найти тебя, а это все объясняет.

– Что?

– Это неважно. Ты звонишь мне по делу, любовь моя?

Наверное, что-то со связью. Рейчел могла поклясться, он сказал «любовь моя», но это ведь невозможно.

– Мне нужно сказать тебе две вещи.

– Скажи их.

– Я беременна. Ты, конечно, не поверишь, что ребенок твой, но мы можем сделать тест на ДНК. Она поклялась, что не позволит своей гордости повредить благополучию своего ребенка.

Снова тишина.

– Себастьян?

– Я здесь.

– Почему ты молчишь?

– Я не знаю, что сказать. Ты беременна, и я благодарю Господа за это. У тебя не было причин доверять мне настолько, чтобы сообщать о ребенке.

– А я тебе и не доверяю.

– И все-таки ты позвонила.

– У меня не было выбора.

– Потому что ты беременна, – с некоторым напряжением произнес Себастьян.

– Потому что есть осложнения. Я должна знать, что с моим ребенком все будет хорошо.

– О чем ты говоришь? Какие осложнения? – спросил он с сильным греческим акцентом. – Ты под риском?

– Можно сказать и так. – Она объяснила ему то, что узнала от доктора, но опустила свой обморок на работе.

Себастьян задал ей еще тысячу вопросов – о лечащем враче и акушере, о характере ее заболевания, даже такие, о которых она не спросила доктора во время приема. А когда растерявшаяся Рейчел призналась в этом, он не стал обвинять ее в том, что она не думает о здоровье ребенка.

Он разговаривал с ней без всякого презрения, и это еще больше насторожило Рейчел.

Когда она сказала, что доктор Помпелла упомянула аборт, Себастьян долго и витиевато ругался на трех языках. Только Рейчел не поняла, что именно вызвало его гнев – предложение доктора прервать беременность или то, что она отказалась от аборта.

– Дай мне свои координаты.

Короткая просьба Себастьяна после столь длительной тирады удивила Рейчел, но она все-таки дала ему рабочий и домашний адрес, а также все телефоны, по которым можно связаться с ней.

– Сейчас с тобой все в порядке?

– Да. – Если бы дело обстояло иначе, ее вряд ли выпустили бы из больницы.

– Поговорим позже, – кратко сказал Себастьян и повесил трубку.

Рейчел смотрела на трубку еще несколько секунд, прежде чем положить ее.

Поток ветра ворвался в окно. Рейчел поежилась, но не от холода, а от ощущения, будто она попала в другую реальность – реальность, в которой Себастьян Курос не был полной свиньей.

Их разговор прошел вовсе не так, как ожидала Рейчел. Не было взаимных обвинений, Себастьян не обвинял ее во всех смертных грехах, не отрицал отцовства, хотя и не признал его.

Насколько она могла судить, он даже не был зол, тогда почему так внезапно прервал разговор?

Возможно, ему нужно время, чтобы привыкнуть к известию о том, что он скоро станет отцом.

Ведь и сама Рейчел не сразу свыклась с мыслью о будущем материнстве.

Ночной кошмар Рейчел стал явью – она беременна от высокомерного подонка, который не желает ее больше видеть.

Только сегодня он вел себя не так, как во сне. В его тоне слышалась отнюдь не напускная забота.

Как человек, который считал ее падшей из падших, мог беспокоиться о ней?

Вздохнув, Рейчел покачала головой и приложила руку к сердцу. Ей не нравилось, что она снова ощутила отголоски своего чувства к нему, которое долгие годы мучило ее. А может, физическая боль это дань ее заболеванию?

Так или иначе, ей нельзя реагировать на Себастьяна так сильно.

Мысли о Себастьяне, ребенке и нездоровом сердце крутились в голове у Рейчел и не давали ей заснуть.

Себастьян не перезвонил, и Рейчел не могла разгадать эту загадку – почему он так спокойно разговаривал с ней после их разрыва.

Она ворочалась с боку на бок, пытаясь найти удобное положение. В конце концов пододеяльник и простыня скрутились в клубок, и Рейчел поднялась с кровати.

Умные книги в таких случаях советуют выпить немного теплого молока, поэтому она поставила чашку в микроволновку, добавила ложку сахара и ваниль, после чего выпила молоко. И, хотя не ощутила себя более расслабленной, вернулась в спальню с явным намерением отдохнуть.

Рейчел взбила подушки, снова положила их на кровать и как раз поправляла простыню, когда раздался звонок в дверь. Рейчел бросила беглый взгляд на часы. Три часа ночи. В дверь опять позвонили, и очень настойчиво.

Бледно-голубая простыня выскользнула из ее пальцев. Рейчел посмотрела на дверь, решая, открывать или не стоит. Некому приходить к ней в такое время. Знакомые матери не знают ее адрес, а никто из друзей самой Рейчел никогда не нарушит приличий.

Звонок раздался снова. Занервничав, Рейчел прошла по ковру в холл.

В металлическую дверь громко заколотили.

Рейчел взглянула в глазок и схватилась за сердце, пытаясь унять его стремительное биение. В глазок была видна лишь белоснежная рубашка, расстегнутая у шеи, но, даже не рассмотрев лица мужчины, девушка узнала бы его из тысячи.