В конце концов, я решил начать что-то предпринимать лишь в случае, если появится третий. У меня на сегодняшний день было одно преимущество, которого не было у подавляющего большинства — я стал не особенно ценить свою жизнь, точнее сказать, вообще ничего ценного в ней не видел, соответственно, думаю, и расстался бы с ней без особого сожаления. По крайней мере, это меня не пугало.

Третий человек не появился. Машина же, сделав разворот на пятачке смотровой площадки, остановилась, и наступила минутная тишина, по прошествии которой Олег принял явно неудобное для нападения положение, подогнув под себя ногу, и с улыбкой спросил: «Чё ты такой напряжённый?». «Привычная реакция на незнакомо-ю человека», ответил я, имея в виду «Булочника», что не с разу понял обладатель белого костюма и напрягся сам.

После ещё одной паузы Вова вышел из машины, и началось то, из-за чего и был устроен этот спектакль. Было необходимо устранить Таранцева, что меня сильно удивило, — ведь Андрей постоянно встречался с президентом «Русского золота», и не было ни одного разговора, чтобы он его не упоминал «Петровича», причём делая постоянный акцент на дружественные личные отношения.

На этот период весь наш «профсоюз» и все активы в виде долей в фирмах, фирмочках, банках, адвокатских бюро и так далее плотно склеились с жизнедеятельностью «рыночного» монстра, он был основной статьёй дохода, причем постоянной, и такой поворот был не совсем понятен.

В конечном итоге всё это я счёл отсебятиной, не прошедшей критику старшего брата, и счел основной причиной столь навязчивого приглашения на празднование этого Нового Года.

Разумеется, при первой же встрече я ввёл в курс дела Андрея, и удивился его реакции, лениво соглашательской: «Ну, делай». Потом он назовёт это дело, именно так, как оно получилось, единственно нужным покушением из всех, о которых он помнил. А произведённый фурор от манеры исполнения превзошёл все ожидания, даже не-| мотря на то, что поставленная цель не была достигнута.

По всей видимости, по манере исполнения и его сложности, Таранцев понял, что его достанут в любом месте и с любой охраной, а якобы осечка — вовсе не случайна, но предупреждение.

Собственно, после того, как я понял, что произошло непоправимое, и выстрелы прозвучали в неустановленное время, пришлось объяснить Олегу, что мною было отдано предпочтение акции устрашения по сравнению с нерациональным убийством. Последний был в восторге от происшедшего, и нюансы его уже не волновали. Шумиха вокруг оригинальности устройства и его использования успокоила его гордыню, а объяснение показалось удачным и чуть ли не самим им подсказанным. Но это после, а сейчас я поднимался на лифте на свой этаж в отеле, и лишь радостная улыбка любимой женщины начала приводить меня в чувство…

Переодевшись, мы отправились пешком в один из двух излюбленных китайских ресторанчиков, где сразу на пороге встретились с четой банкира и адвокатом. Позже к нам присоединилась ещё одна пара бизнесменов-туристов. Жизнь начинала постепенно набирать обороты, на которые мы с Иришкой так надеялись в самолёте.

Все проблемы остались за бортом этого замечательного острова, хотя иголки, сделанного Олегом предложения, иногда заставляли волноваться разум.

В один из приездов в Москву, из телефонных переговоров кого-то из «Измайловских», стало понятно, что «Аксён» сотоварищи посетят проходящие в Лужниках соревнования по единоборствам. До них оставалась пара дней, и я занялся тщательным осмотром прилегающих территорий и подбором места для «лежбища». Оптимальным оказался высокий склон на противоположном берегу Москвы-реки, место было идеально и по отходу, и по «работе»-тихое, безлюдное и никем не посещаемое, лишь невдалеке, метрах в ста, стоял небольшой храм. Проблема могла возникнуть из-за плохого освещения стоянок около спортивного комплекса — когда приходится «работать» с расстояния почти в 500 метров, уровень света играет важную роль.

Я довольствовался шестикратной оптикой с хорошей светопропускной способностью и с подсвечивающимся перекрестием. Винтовку выбрал «Heckler & Koch» G3. Прихватив с собой бинокль «Сваровски» — подарок «Культика», одевшись потеплее и захватив маскхалат собственного производства, отправился на заранее присмотренную и подготовленную позицию. Долго к ней подбирался, стараясь определить, с какого расстояния она различаема. В принципе, даже понимающий человек ничего не заподозрил бы, стоя в метре от неё.

Два человека, помогающих мне, были уже в спортивном комплексе, вся их помощь заключалась в определении местонахождения «цели», места парковки машины и премени выхода к ней.

Половина столбов с освещением не работала, и понять, кто есть кто, если выходила компания из нескольких молодых людей, было тяжело, поэтому рассчитывать приходилось лишь на вторичные признаки: рост, одежду, комплекцию, машину, поведение. На всякий случай я приготовил обезличенный мобильный телефон, чтобы позвонив и дождавшись ответа, понять, кто берёт трубку (один номер телефона «Аксена» я знал).

«Соратники» уже обнаружили Сергея, но место парковки было приблизительным, хотя и точно на набережной. Моё тело начинало затекать, гарнитура рации неудобно давила на шею, ощущалось напряжение из-за темноты, глаза чесались и слезились от промозглого ветра. К оптике постоянно приходилось прикладываться, страхуясь, проверяя каждого из часто выходящих на стоянку людей. Был бы день — ничего страшного. Рядом смердела сдохшая собака, но менять я ничего не стал.

В пищу «пошёл» второй «сникерс». Ничего не говорило о столь долгом времени сегодняшнего мероприятия, и я в этот раз явно не рассчитал, с утра выпив в сумме около литра жидкости, что вкупе с замёрзшими ногами, уже давало о себе знать. Губы пересохли и обветрились, не помогал ни крем, ни приложенная перчатка, начинало знобить, в общем, всё как всегда — мёрзлой морде и ветер навстречу.

Пару раз запрашивал связь, на всякий случай, узнавая, не изменилось ли что-то внутри. Появилось предчувствие какой-то неожиданности, и она не заставила себя ждать. Из выхода вывалило несколько человека «в коже», на мои вызовы по рации никто не отвечал, и я перестал это делать, поняв, что полагаться придётся только на себя. Под «ложечкой ёкнуло», заныло солнечное сплетение, чуть опускаясь, горячим жаром книзу. Не разбираясь, кто это, я почувствовал — он!

Удобно обхватил винтовку, видно было неплохо, но лица пока ещё оставались неразличимы — банально надёжный «Карл Цейс» отрабатывал свою немалую цену, и я ещё надеялся, при приближении людей к машинам, разглядеть точнее, кто есть кто. Они должны были пройти по небольшому пространству, освещаемому, похоже, единственным фонарём. Я водил стволом от одного к другому, наводя перекрестие на каждого из них: вся группа помещалась в полную луну, среди которой высоким ростом выделялось двое. Один из них — «Аксён».

Чем он так перешёл дорогу? В подобной ситуации о важности таких вопросов думать не стоит — всё должно быть определено заранее, к тому же, тогда ещё живой «Культик» торопил и торопил, и сегодня была возможность прекратить эту дикую гонку.