Черкасов насупился:

– Облава будет завтра, я уже распорядился. В Бугаевке. А город наш прошу не обижать.

Придя утром на Преображенскую, коллежский советник увидел своего помощника.

– Ты уже вернулся?

– Только что с вокзала.

– Как в Тирасполе? Это был Самсонов?

– Да. Подельники его опознали. Через час после этого их повесили.

– Собакам и смерть собачья. Хотя этих двоих даже жалко: против Степки с Лукьяном они овцы. Попали сдуру, и вот…

Азвестопуло ответил жестко:

– Убийцы есть убийцы.

Помолчал и добавил:

– Я попросил смотрителя, чтобы Самсонов присутствовал при казни.

– И что? – насторожился Алексей Николаевич.

– В обморок грохнулся, когда увидел… Откачали нашатырем и посадили в камеру смертников. Тряпка оказался Лукьян Самсонов. Так перетрусил, что сознался в убийстве семьи путевого сторожа Дроздова. Вместе с Балуцей убивал. Терять ему нечего, вот и раскололся.

– Отлично. Поручение государя наполовину выполнено. Сейчас же телеграфирую Курлову, пусть доложит премьеру. А про Степку Лукьян ничего не сообщил?

– Ничего. Они не поделили дрянные глухие часы и рассорились. После возвращения в Одессу жили порознь. Когда я уходил, гаденыш был весь серый…

– Вот видишь, ожидание смерти хуже самой смерти.

Грек охотно согласился:

– Да, теперь я вижу, что вы были правы. Вчера, глядя, как гаденыш корчится, принял вашу точку зрения. Согласен взять Степку живым.

– Это не моя точка зрения, а Курлова.

– Ну Курлова.

– Не «ну», а ты должен признать, что генерал был прав.

Внезапно дверь распахнулась, и вошел представительный мужчина с докторским саквояжем в руках.

– Добрый день, господа, – сказал он. – Кто из вас Азвестопуло?

– Я, – выступил вперед титулярный советник.

– Позвольте представиться: городовой доктор Де-Антонини. Градоначальник назначил меня для медицинского осмотра.

– Какого еще осмотра?

– Товарищ министра внутренних дел Курлов прислал телеграмму. В ней он выразил сомнения в достоверности сообщения от некоего Лыкова, что вы больны. И потому не можете вернуться в Петербург к месту службы. Курлов потребовал от градоначальника сделать повторный осмотр силами официальных врачей и вскрыть допущенный обман, ежели таковой имеется. Вот я и пришел.

Азвестопуло беззвучно выругался. Лыков попробовал вмешаться:

– Господин Де-Антонини, а градоначальник рассказал вам всю историю?

– Если вы имеете в виду страшное несчастье на Щелаковской улице, то я в курсе.

– Тогда, по совести, не кажется ли вам…

Но доктор не обратил на слова питерца никакого внимания. Он вынул из саквояжа молоточек и стал им простукивать грудь Сергея прямо через пиджак. Он тихо командовал:

– Задержите дыхание. Теперь глубокий вдох!

Грек послушно выполнял приказы. Алексей Николаевич недоуменно следил за этой профанацией. Наконец эскулап убрал обратно молоточек и сказал:

– Диагностирую у вас глубокое расстройство двигательных функций. Возвращаться сейчас в Петербург нет никакой возможности, необходимо лечение на месте. Так и сообщу господину градоначальнику.

Лыков немедленно извлек из бумажника красненькую и протянул доктору. Тот с достоинством принял билет и вручил сыщику пятерку на сдачу:

– Этого будет вполне достаточно. Всего хорошего, и не болейте. Лечиться лучше всего грязями. Сезон длится с пятнадцатого мая по первое сентября. Он разделяется на два полусезона, по пятьдесят четыре дня каждый. То есть времени у вас, Сергей Манолович, до десятого июня. Я укажу это в заключении. Надеюсь, успеете.

– Что успею? – не понял грек.

– Излечиться и поймать ту сволочь.

Когда Де-Антонини ушел, Сергей победно взглянул на шефа:

– Ну видали? Вот так решают дела у нас в Одессе. А Курлов все-таки скотина.

– Павел Григорьевич заботился о нас с тобой, требуя перепроверки заключения, – стал защищать начальника Лыков. – Хочет оставить на службе, а не предавать суду. Он же не знает, что мы согласились с ним и собираемся взять Балуцу живым.

– Все равно скотина!

– Но-но. Не позволю так отзываться о генерал-майорах и шталмейстерах. Подрасти сначала в чинах.

Сыщики отправились в кофейню Либмана на углу Преображенской и Садовой. Алексей Николаевич рассказал помощнику, как он сходил к военным. Новость, что в секретные планы минирования посвящен целый батальон, развеселила Сергея. Но шеф долго смеяться не дал. Он вручил ему список из трех главных подозреваемых и приказал:

– Прощупай их. Недвижимость на имена родственников, счета в банках, слухи и сплетни, кутежи и карточные долги – все как обычно. Старайся действовать в одиночку. Там, где потребуется помощь сыскного отделения, выбери тех, кому доверяешь. А я велю Черкасову помалкивать. Не дай бог, узнает этот индюк Челебидаки, тогда негласному дознанию конец.

– А что с нашим делом? – забеспокоился Азвестопуло. – Как дальше-то искать упыря?

– Есть мыслишка. Теперь ясно, что Пружинер связан с Балуцей. Надо найти его тайное убежище, где он принимает воров. Там улики, краденые вещи в розыске… Прижмем барыгу, и он сдаст нам Степку.

– Найти хавиру блатер-каина? Легко сказать, да трудно сделать. Такую квартиру прячут с душой.

– Сережа, это ведь твой город. Ты бывший сыскной надзиратель. Тебе и карты в руки. Черкасов поможет. Сегодня, к примеру, он готовит облаву на Бугаевке. Надо пошарить по хуторам, тряхнуть еще раз притоны.

– Хорошо, покумекаем. Это все наши действия?

Лыков вздохнул:

– Сам знаешь, что не все. Степка готовит экс. Надо его опередить, и хорошо бы вызнать, кого Балуца наметил в жертвы. Тут опять не обойтись без Черкасова и его людей. Одни мы с тобой можем немного. Например, пойти в цирк на французскую борьбу.

Коллежский советник вынул из кармана программу:

– Сегодня вечером следующие схватки: Глинкин борется с лотарингским атлетом Редльсгофом, а Григорий Кащеев – с поляком Манько-Райковичем. Но наибольший интерес вызывает бой чемпиона Северной Америки Сальвадора Бамбулы с японцем Окитаро-Оно. Борьба особенная: американская «скачи-качи». Ты знаешь, что это такое?

– Нет.

– И я нет. Явятся любопытные – вдруг среди них окажется и Степка Херсонский?

Весь день питерцы просидели в сыскном отделении, придумывали новые ходы. Одесситы честно помогали. И надзиратель Жук подсказал идею. Ссудно-сберегательное товарищество ювелиров и часовщиков, что на Дерибасовской, 10, вело дела нечисто. А именно принимало в заклад краденые вещи, выписывая квитанции на вымышленные фамилии. Если сделать внезапный обыск, есть надежда на улов. Тогда приемщиков-барыг будет чем пугнуть. Пусть выдадут убежище конкурента, того самого Пружинера. А иначе сядут в тюрьму.