Открывает рейхстаг архиепископ Кёльна, который сразу же предлагает создать выборную комиссию, которая и даст стране короля.

Но кто войдет в эту самую комиссию? Господа волнуются, господа выкрикивают с места, пытаются подняться на трибуну, всем хочется сказать свое.

— А пусть сами решают, — неожиданно бросает архиепископ, расплываясь в довольной улыбке.

— Кто?!

— А все претенденты на престол. Пусть сами рассудят, кто из них более достоин носить корону.

Решение нравится, если ты сам добровольно выберешь другого претендента, к кому опосля побежишь жаловаться? С другой стороны, каждый ведь выберет себя любимого. Замкнутый круг!

Все заинтригованно молчат. Потом вдруг раздаются голоса:

— Фридриха Швабского в короли!

Я выхожу в центр.

— Генриха Саксонского!

Толпа расступается перед Генрихом Львом.

— Фридриха Ротенбургского! Он сын короля!!!

Шестилетний кузен выходит вперед, бледный, дрожащий. Он что, решил, что я его прямо сейчас резать стану? Дурила.

— Церингенов давай! Бабенбергов!

Бьют барабаны, бряцает оружие, кто-то кричит, кто-то собственным креслом лупит по колоннам, веселье! И тут же меня подхватывают под руки, под ноги, возносят над полом. Черт бы вас побрал! Не дай бог уроните!

— Не пужайся, вашество, сдюжим. — Швабские рыцари подкрались к претендентам на престол да и подняли меня на своих щитах, сунув в руки державу и нацепив откуда-то взявшиеся мантию и корону. И с криками «дорогу королю Германии Фридриху!» пронесли через весь лагерь и остановились только в специальных покоях, в которых избранники должны были сделать свой выбор. Пешие, обескураженные за нами проследовали остальные.

Говорят, что после слово взял архиепископ Майнцский, который, естественно, тут же обозвал меня лжецом и узурпатором. А, пущай разоряется, все одно никто не слушает. Все заняты, ставки делают, кого же изберут королем. Один лишь архиепископ Кёльнский кротко выслушал своего коллегу, после чего глубокомысленно изрек, что-де он сам лжец. Майнцский Кёльнскому орет — дурак ты! Кёльнский ему в два раза громче ответствует — сам дурак! Тогда архиепископ Майнца решил по-иному действовать и выдвинул следующий аргумент: слишком короткое междуцарствие — всего три недели. Не бывало прежде такого!

— А ты хочешь, чтобы мы три года без короля жили?! — показно удивляется архиепископ Кёльна. — Не бывало, так будет!

— Выборы проходят в неположенном месте, по правилам в Майнце, а на самом деле во Франкфурте-на-Майне.

— Так это же избрание, не коронация. Коронация на положенном месте пройдет, а выборы где Бог даст, главное ведь, что все в сборе!

А меж тем в покоях, отведенных для претендентов на престол, шел торг, какого свет не видывал, каждый кандидат получил по небольшой горнице со столом, креслами и местом для сна, где можно было передохнуть или подумать в тишине — идея Эберхарда. Сам он находился при мне, дабы поддержать дельным советом, другие претенденты тоже вызвали своих советников.

— Фридриху Ротенбургскому герцогство Швабское, в качестве возмещения потери престола, — с придыханием шепчет Эберхард, азартно потирая рука об руку. Сам постараешься вразумить кузена или послать кого? Матушка его шибко любит, скажу, чтобы шепнули ей, что на троне ее любимчик и года не вытянет, отравят или придушат сонного. Пусть не кочевряжится — герцогом быть тоже не плохо.

— Да, я готов хоть сейчас передать Швабию.

— Как бы не так, горазд ты будущее королевское величество герцогствами за просто так разбрасываться, — брызжет слюной ясноглазый. — Герцогство ему, а опекунство над ним — тебе. Так дела делаются.

— А Вельфу VI что?

— Дяде твоему — Тосканское маркграфство, герцогство Сполето, острова Сардинию и Корсику, я уже подкатывал к нему, за меньшее не сдастся.

Бегают, суетятся пронырливые монахи из славного города Бамберга, новой королевской усыпальницы, на кой черт ему там труп королевский сдался? Лежал бы спокойно в Лорхе.

Тук-тук, скреб-скреб, в дверную щель просовывается голова в капюшоне.

— Господин епископ, на пару словечек бы?..

Эберхард выныривает за дверь и тут же появляется.

— Дурит Вельф — сам в короли хочет! Врешь, не возьмешь. Хочет яблоко раздора схавать.

— Какое еще яблоко? — не понимаю я.

— Наследство Матильды Тосканской, которое она Генриху V Германскому завещала. Центральная Италия, жалко! Но…

— Пущай подавится.

— И то верно. Наследство Матильды вообще неизвестно чье, папа, к примеру, считает его землями курии. Вот пусть он с ним о праве собственности побеседует.

— Герцогу Чехии необходим королевский титул. Говорит, денег не надо, земель не надо. Сделаешь его королем?

— А коли остальные в короли запросятся? Обдумать надо.

— Некогда думать!

— Ладно, пущай королевствует, авось его через неделю не скинут.

— Да, хоть бы и скинули, нам-то какое дело? Ладно, я побежал.

— А тебе что? За все про все? — в последний момент хватаю за плащ своего добровольного помощника. Так дернулся в сторону, словно там у него хвост припрятан.

— Бенедиктинское аббатство Нидеральтайх в Нижней Баварии — в случае успеха, понятное дело.

Тоже губа не дура, но да этому хотя бы за дело. Если бы не он…

Тук-тук, скреб-скреб.

— Простите за беспокойство, герцоги Церингер и Бабенберг срочно на аудиенцию просятся. Пускать?

— Конечно, пускай.

Неужто хитрый епископ с ними не сторговался, что они сами ко мне пожаловали?

— Фридрих, мы это… — мнется в дверях бочкообразный Бертольд Церингер, представитель древнего рода, — мы все согласны тебе присягать. Епископ мне еще Бургундию обещал в лен передать. Так я того, подожду с вступлением в новый лен, пусть пока что будет только на бумаге. За меньшее, уж прости, не могу, потому как, если что, мои же сторонники меня осудят. С хозяином же нынешним, Вильгельмом Маконским, мы уж сами как-нибудь разберемся. Твою милость не побеспокоим.

— Сейчас присягнем, чего тянуть-то, — косится на приятеля тощий, как старая кляча, Бабенберг. — Слово даю, никто из нашего рода против тебя шага не сделает, могу и грамоту написать.

— Присягу приму, коли выберут. За доверие спасибо! Как я рад!!!

— Только ты передай этому ироду, что мы тебе покорились.

— Епископу твоему злосчастному, твои мы душой и телом.

Что за ерунда, отчего это будущий король должен перед епископом отчитываться? Ладно, главное сделано, потом допросим.

Тук-тук, скреб-скреб.

— Генрих Лев Саксонский требует отдать ему еще и Баварию. На этом основании он признает вас своим королем. — Новый герольд вежливо склоняется передо мной. Хорошо, что не прежнего наглеца послал. С этим вроде как говорить можно.