«Почему ты ничего не сказала мне, Гейб?»

— Моя дочь, — произнесла Гейб бесстрастно. — Когда я умру, Дэнни, присмотри за ней. Поклянись, что защитишь ее, и если меня… Я хочу, чтобы ее вырастила ты.

У меня перехватило дыхание.

«Какого черта? Я не могу, это же ребенок. Но…»

Мои пальцы сжались, чуть не разорвав фотографию, и она вырвала у меня снимок.

— Гейб?

— Поклянись, Данте. Поклянись.

Она оскалилась, лицо мертвенно побледнело, в глазах вспыхнуло что-то, чего я никогда раньше не видела.

Я не могла не сказать ей правду.

— Гейб, Джафримель жив.

Она застыла, ее зрачки расширились. От Гейб исходили волны страха и ярости, имевшие химический медный привкус.

— Знаю, — промолвила она, и сердце в моей груди взорвалось. — Огонь в твоем доме. Тень внутри. Крылатая тень.

Я кивнула. Во мне всколыхнулось черное, удушающее чувство вины, но я отчаянным усилием подавила его. Теперь мне было трудно остановиться.

— Я лгала. Прости. Не могла сказать тебе, Гейб.

«Я боялась… не знала, что ты обо мне подумаешь. Я и сейчас боюсь».

— Дурочка. — Голос ее был холоден, как леденящее дыхание смерти. — Конечно же, я знала. Но какая разница? Сейчас ты мне нужна.

В ее глазах стояли слезы. Одна слезинка скатилась по щеке, оставив тоненькую влажную дорожку.

Если бы Гейб влепила мне пощечину, это удивило бы меня меньше. Оплеуху я заслужила.

— Говори.

Мы встретились взглядами, и в воздухе между нами повисло напряженное молчание. Мои перстни заискрились, ее изумруд вспыхнул.

— Призываю Анубиса в свидетели, Габриель, я сделаю это. Сделаю все, о чем ты просишь.

Мой возглас сбросил со стойки несколько журналов, мягко шлепнувшихся на деревянный пол. Минуту мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, а потом Гейб подняла снимок.

— Поклянись, — жестко потребовала она, и мне стало ясно: Гейб не успокоится, пока убийцы Эдди не будут мертвы. — Дай клятву. Поклянись собственным именем и именем твоего бога.

Я не стала медлить.

— Клянусь своим именем и именем моего бога Анубиса, владыки смерти, что помогу тебе выследить убийц Эдди. Я убью их, если ты не сможешь сделать это сама. И до конца жизни буду заботиться о твоей дочери и ее детях.

«Правда, не знаю, долго ли мне суждено прожить».

— Даю тебе свое слово.

Мир под ногами слегка качнулся. Все. Дело сделано.

Я была в долгу перед Гейб. Чтобы вернуть этот долг, я должна сделать и это, и гораздо больше. Она — моя подруга, единственный близкий мне человек еще с Академии. Она пыталась помочь мне защитить Дорин. Она погрузилась со мной в ледяной ад логовища Сантино, чтобы выследить убийцу Дорин, и чуть не погибла. Она никогда не отступала перед опасностью, если дело касалось меня. Я не могла отказать ей.

К тому же она сделала то, с чем не справилась я, — проводила Джейса Монро. Вместо меня выполнила у его смертного ложа обязанности некроманта. Такого акта милосердия я не заслужила, и за это я никогда не смогу отплатить сполна.

«Правда, Джафримеля это вряд ли обрадует. — Следом за этой мыслью пришла другая, жесткая и холодная: — Ну и наплевать. Пусть попробует меня остановить. Это в сто раз важнее долбаного контракта с дьяволом».

Гейб хлопнула снимком о стол.

— Ну вот, договорились. — Слезы уже вовсю лились по ее щекам. — А сейчас уходи. Документы забери с собой, изучи их. И приходи завтра.

«Можешь не сомневаться».

— Где твоя дочь?

— В надежном месте.

Пальцы Гейб вцепились в стол с такой яростной силой, что побелели костяшки. Судя по трепетавшей ауре, она едва сохраняла контроль над собой: ее переполняли боль, горечь, гнев и отчаяние. Сорвавшись, она могла броситься на меня. Я была уверена, что смогу отбиться, не причинив вреда Гейб, но как поведет себя уловивший угрозу Джафримель?

— Уходи, Дэнни. Со мной небезопасно.

«Знаю».

Ведь я сожгла собственный дом дотла, утратив близкого человека. Кто-то однажды пытался мне внушить, что печаль пассивна. Но он не знал женщин и не знал некромантов.

Оставив кружку на стойке, я взяла папку и попятилась к выходу. Левой рукой я сжимала ножны меча, гнев Гейб отзывался в моем защитном поле. Воздух потрескивал, перстни сыпали искрами. Пятясь, я спустилась вниз, в холл, и уже там, где меня не было видно из кухни, развернулась и быстро покинула дом, несмотря на слезы, выедающие глаза.

Я обязана Гейб и этим.

Горячие соленые слезы лились по моим щекам, стекая на блузку, хриплые рыдания рвались из груди, когда я выскочила за ворота и упала в объятия Джафримеля.

Леандр не задал мне ни единого вопроса. Я это отметила и была ему благодарна.

Устроились мы в отеле «Брюстер» на Девятой улице, дорогом, комфортном, но слишком уязвимом для возможного нападения. Однако возражать я не стала, молча проследовала через холл в комнату, указанную Джафримелем, бросила на пол сумку с новым ужасным содержимым, повалилась на кровать, сжимая в руках меч, и бессмысленно уставилась на бледно-голубые обои с безвкусным золотым узором. На Сент-Сити опустилась ночь. Я так любила здешние ночи в былые годы, а теперь из темноты на меня словно нацелились ножи.

Джафримель переговорил с озадаченным Леандром, и я расслышала слова Маккинли.

— Я позабочусь о нем, — сказал агент, после чего дверь номера мягко закрылась.

Шаги Джафримеля звучали гулко, пока у стен воздвигались энергетические и магические защитные ограждения, сделавшие наше прибежище почти невидимым в физическом диапазоне.

Потом Джафримель постоял у двери, тихо прошел по бархатистому ковру, и кровать скрипнула, когда он опустился на нее с другой стороны.

«Не прикасайся ко мне. Даже не думай прикоснуться ко мне. Во имя всех богов, если ты хотя бы попытаешься манипулировать мною или причинить мне боль, клянусь, я атакую тебя. И плевать, что из этого выйдет. Анубис, молю тебя, не дай ему тронуть меня!»

Последовала еще одна долгая пауза. Джафримель потянулся, лег и раскинулся на постели. Мое тело омыл бархатный, ласкающий поток энергии.

Его пальцы коснулись моих волос, слегка поглаживая их. Эти прикосновения успокаивали. Он нащупал спутавшиеся пряди и принялся терпеливо их распутывать, потом взялся бережно массировать кожу головы. Блаженство растекалось по моей коже, вдоль позвоночника, озноб постепенно проходил.