Поигрывая желваками на скулах, коренастый, с низким лбом мужчина упорно молчал и кривил губы в ответ на все вопросы Гурова. Говорить о том, что в супружеской спальне была установлена веб-камера, Лев не стал. Неизвестно как еще сложится судьба супругов, так что не стоит посторонним людям рубить этот узел их семейной жизни. Даже в интересах следствия. Минут тридцать Борис Журавлев отмалчивался, и Гуров велел увести его в камеру. Через два часа Крячко вернулся с информацией, что во время, соответствующее показанию таймера на кадре трансляции съемки с веб-камеры, с телефона Бориса Журавлева был сделан звонок на телефон его знакомого, некоего Руслана Валеева. К вечеру следующего дня в районе дома, в котором проживал Валеев, был задержан местный бомж в относительно новых дорогих джинсах. На вопрос участкового он охотно ответил рассказом, что выудил джинсы и кроссовки из мусорного бака, куда их выбросил мужчина, похожий внешне на кавказца. Кроссовки бомж отдал своему приятелю, себе оставив джинсы.

Экспертиза установила, что на кроссовках и джинсах имеются свежие следы бензина марки АИ-95. В результате следственных действий бомжами был опознан Руслан Валеев, выбросивший вещи, в которых он совершал преступление. Нашлись косвенные доказательства его причастности к поджогу автомастерской и убийству Воротникова, но это уже не относилось к делу, которым занимались Гуров и Крячко.

— Бывают же такие совпадения… — задумчиво произнес Стас, когда они собирались в тот вечер домой. — Хотя, если вспомнить, то мы с тобой сталкивались и с еще более странными совпадениями.

— Знаешь, — ответил Гуров, запирая дверь кабинета, — а ведь я до последнего был уверен, что мы нашли этого «змея». Но что-то мне подсказало, что не стоит бежать к Петру с радостным сообщением о раскрытии дела.

— Опыт тебе подсказал, — ухмыльнулся Крячко.

— Товарищ полковник! — Голос в телефонной трубке звучал твердо и уверенно, как будто на часах не было половины пятого воскресного утра.

Гуров покосился на жену, которая что-то пробормотала во сне и повернулась на другой бок, сладко уткнувшись носиком в подушку. М-да, подумал он, тихо прошлепав босыми ногами на кухню и плотно закрывая за собой дверь: кажется, выходные не задались.

— Слушаю, Гуров, — ответил Лев, включая электрический чайник.

— Товарищ полковник, это старший оперуполномоченный Протасов из МУРа.

Гуров нахмурил брови, вспоминая. Протасов? Да, да, есть в МУРе такой старший опер. Кажется, в прошлом году он работал по заданию Главка министерства по делу о пропавшей девушке. Толковый оперативник, мыслит нестандартно, хорошо разбирается в психологии, опыт оперативной работы приличный. Да и вообще, в МУРе слабых оперативников не держат.

— Протасов? — переспросил он. — Олег Сергеевич, кажется?

— Так точно. Помните меня, Лев Иванович?

— Помню, помню. Ну, радуйте, что у вас там стряслось. Вы ведь меня в такую рань подняли с постели не для того, чтобы получить ответ на этот жизненный вопрос?

— Нет, Лев Иванович, — серьезно отозвался майор, не приняв шутки. — По вашей ориентировке из Главка. Сказано было сообщать незамедлительно в любое время суток.

— Так… — Гуров внутренне весь поджался, как хищник, почувствовавший дичь. — Коротко и сжато!

— Два случая аферы молодых людей, вступивших в интимную связь с женщинами намного старше себя. Схема как у вас в ориентировке. Несколько любовных встреч, усыпленная жертва, снятые с банковской карты деньги, исчезновение счета и его следов. Оба случая со смертельным исходом.

— Кто? — зло переспросил Лев.

— Потерпевшие. Женщины.

— Буду у вас через час!

Гуров бросил телефон на стол и уселся, потирая ладонями лицо. Вот так! Вот, полковник, во что выливаются твои недоработки! Твоя неразворотливость! Опытный, матерый полковник, а преступник не найден. Он продолжает грабить женщин. А теперь еще и убивает!

— Так, спокойно! — вслух приказал Лев сам себе и поднялся на ноги. Подошел к окну и, обхватив себя руками за плечи, чуть поежился от утренней прохлады. — Спокойно, не расслабляйся. Нервы как у девочки! Две жертвы погибли. Не первый случай в твоей практике, когда преступник оказывается настолько хитер, что не сразу удается схватить его за руку. Так пусть гибель двух женщин будет тебе напоминанием, пусть висит на твоей совести, стимулирует тебя. Сделай все, чтобы больше не было жертв, а этот подонок сел за решетку. И надолго сел.

Чайник закипел, продолжая размышлять, Лев налил себе чай и снова подошел к окну.

— Что ты так рано вскочил? — раздался за спиной голос жены. — Что-то случилось?

Он быстро обернулся, пытаясь согнать с лица следы тревоги и недовольства собой. Маша не заслужила того, чтобы переваливать на ее хрупкие плечи мужские тревоги и проблемы. Гуров улыбнулся, подойдя, обнял жену за плечи и сказал, целуя ее в волосы:

— Ничего серьезного, Машенька. Просто когда все время думаешь о работе, то бывают периодические прозрения и просветления, которые посещают тебя… несколько не вовремя. Ты же знаешь, у тебя такое бывает тоже, когда ты работаешь над новой ролью. Вдруг среди ночи или под утро. А то и уснуть не можешь, все думаешь, думаешь…

— Твоя сцена сейчас не удалась, — тихо произнесла Мария. — Роль хорошая, слов нет, а вот сцена сыграна неудачно. Ты поработай над ней. А еще лучше — не играй вовсе. Зачем нам два актера в семье, а?

Она высвободила голову и подняла лицо, глядя ему в глаза. Гуров смущенно улыбнулся, думая, как теперь выкручиваться. Отправить Машу спать, придумать новую отговорку или все свести к шутке? Честно говоря, врать жене он не умел, не любил, да особенно и не старался. Так только, в особых случаях, чтобы уберечь ее от тревог и сильных волнений.

— А знаете ли вы, товарищ полковник, — щурясь заспанными глазами, продолжила Мария, — что я все различаю по вашим объятиям? В зависимости от вашего душевного состояния и эмоционального напряжения, они у вас совершенно разные.

— Как это? — не понял Лев.

— А так это! — передразнила его Мария, выбралась из его рук и подошла к холодильнику. — Женщину, да еще актрису, не обманешь. Когда тебе хорошо, когда тебе требуется тактильный контакт, обнимаешь мягко, тепло, от тебя уютно делается. А когда тебе хочется нежности, ты не столько обнимаешь меня, сколько зарываешься сам в мои волосы. А так, как сейчас, ты обнимаешь меня, когда хочешь уберечь от чего-то, оградить. Ты не столько обнимаешь, сколько прикрываешь руками. Доходчиво?

Гуров смотрел на Машу с улыбкой. Вот так слушал бы и слушал. И смотрел бы, как она достает кастрюльку из холодильника, сковородку. Вот ведь… Он-то думал, что обнял и обнял, а она воспринимает… М-да, век живи с женщиной и век учись ее понимать. А еще как-то надо понять тех, кто связывается с молодыми любовниками. И ведь были бы одинокими, а то половина замужние!