В чистой модели демократической партии эти кру­ги являются концентрическими: вождей набирают из числа активистов, тех набирают из обычных пар­тийцев, те же входят в состав тех слоев электората, которые партия стремится представлять и, соответ­ственно, разделяют их чаяния и интересы. Основная Функция промежуточных кругов состоит в том, что­бы обеспечить двустороннее взаимодействие между политическими вождями и электоратом через различ­ные партийные уровни.

Модель такого типа особенно важна для имиджа, создаваемого себе партиями рабочего класса, а также региональными и сепаратистскими партиями и даже некоторыми христианско-демократическими и фа­шистскими партиями. Такие партии возникают вне парламента в качестве социальных движений, а за­тем добиваются парламентского представительства. Однако на протяжении XXвека социальная база при­обретала все большее значение и для старых партий, зародившихся внутри политической элиты и впо­следствии вынужденных сколачивать для себя нацио­нальные движения, к чему их вынуждает эпоха де­мократии. По иронии судьбы эти партии стали все сильнее подавать себя в качестве партий того или ино­го движения как раз в тот момент, когда наступление постдемократии делает прежнюю модель партии как узкой политической элиты более жизнеспособной.

Подобно всем идеалам, демократическая модель концентрических кругов никогда не существовала в реальности. Однако в различные эпохи наблюдает­ся то приближение к ней, то, напротив, удаление, и было бы полезно рассмотреть эти тенденции. Внутри любой организации, в общих чертах соответствующей демократической модели, возникают трения, когда ру­ководство начинает подозревать, что активисты яв­ляются крайне нетипичными представителями элек­тората, пусть даже самого лояльного; и поскольку те сами себя выбрали на эту роль, это подозрение, ско­рее всего, верно. В таком случае следует ожидать, что руководство воспользуется иными методами, чтобы узнать настроения избирателей. Вплоть до середины XXвека и изобретения опросов общественного мне­ния сделать это было трудно, и именно тогда актив­ные члены партии успешно заявляли свои претензии на то, чтобы интерпретировать позицию избирателей. В наши дни все обстоит иначе.

Трения становятся еще заметнее, когда руководство полагает, что социальная база, обеспечиваемая мест­ным электоратом, слишком мала, и начинает вербо­вать себе сторонников в среде массового электората.

Если этот процесс включает заигрывание с группа­ми, враждебными интересам партийных активистов и ни в коем случае не входящими в концентрическую структуру существующей партии, то неизбежен кон­фликт. Если те или иные из этих групп удастся при­влечь в партию в качестве ее активных членов, то кон­фликт происходит среди самих активистов, но пар­тия переживает конструктивное обновление. Если новые группы оказываются задействованы лишь при опросах общественного мнения и при других вариан­тах внепартийной работы, тогда возникает возмож­ность необычной связи между самым внешним и са­мым внутренним из концентрических кругов, минуя все промежуточные связи.

Недавние изменения, в том числе и те, что упомина­лись в предыдущих главах, посвященных укрепле­нию компаний и разрушению классовой структуры, весьма существенно сказались на концентрической модели. Еще одним новшеством стало резкое разра­стание слоев советников и лоббистов, окружающих руководящее ядро. Хотя все эти три группы — вож­ди, советники и лоббисты — разделены довольно чет­ко, на практике отдельные лица постоянно переходят из одной группы в другую, совместно составляя осо­бый слой политиков.

Этот процесс изменяет форму руководящего ядра по отношению к остальным кругам партии. Оно пре­вращается в эллипс, причем начинается этот про­цесс, как всегда, в тот момент, когда партийные вож­ди и профессиональные активисты, составляющие сердцевину партии, стремятся либо вознаградить себя, попав в руководство, либо добиться политиче­ских успехов в качестве нематериального вознаграж­дения. Но есть и те, кто, сочувствуя партии и ее целям, Работают на нее все же в основном ради денег. Сре­ди них есть чистые профессионалы, нанятые парти­ей для определенной работы и не обязательно являю­щиеся ее политическими сторонниками. Что более важно, все эти группы перекрываются и взаимодей­ствуют с группами лоббистов, работающих на компа­нии, стремящиеся установить контакты с политиками, чьи действия затрагивают их интересы. Как было по­казано в главе II и будет рассмотрено более подроб­но в главе V, любая партия, входящая в правитель­ство или имеющая к этому возможности, в наши дни принимает серьезное участие в приватизации и выда­че субподрядов. Компаниям, желающим на этом на­житься, порой крайне необходимо налаживать связи с государственными структурами. Субподряды в этом плане более важны, поскольку они обычно связаны с услугами, которые выражают суть выполняемой по­литики и в силу этого не могут быть полностью при­ватизированы; выдаваемые же на них подряды под­лежат периодическому переоформлению. Компаниям, желающим участвовать в этом бизнесе, настоятельно рекомендуется сохранять постоянные контакты с яд­ром правящей партии, принимающим политические решения. Представители компаний регулярно обща­ются с кругом партийных советников, а те получают в этих компаниях работу штатных лоббистов. Таким образом центральное ядро, прежде являвшееся внут­ренним кругом партии, растягивается, превращаясь в эллипс, вытянутый далеко за ее пределы.

Все партии поражены этой тенденцией. Она лежит в основе многих коррупционных скандалов, жертва­ми которых становятся партии всех оттенков в со­временных развитых обществах. С тех пор как идея особого статуса государственной службы была объ­явлена нелепой и смехотворной, а высшей целью че­ловеческого существования провозгласили стрем­ление к личной наживе, политики, советники и все прочие предсказуемо стали считать продажу своего политического влияния важнейшим и абсолютно ле­гитимным аспектом своего участия в политической жизни. Однако общая для всех проблема эллиптиче­ского растяжения политической элиты создает осо­бые трудности для социал-демократических партий, поскольку их члены и электоральное ядро значи­тельно сильнее удалены от элиты, чем в правоцен­тристских партиях. Особенно неприятными стали для социал-демократов последствия произошедших в 1980-х изменений в классовой структуре, о чем шла речь в главе III. После того как численность рабочего класса сократилась, партийные активисты, обращав­шиеся в основном к этому классу, стали приносить меньше пользы в качестве связующего звена между руководством и широким электоратом. Руководство, естественно, попыталось вырваться из этой истори­ческой ловушки и стало все чаще обращаться к спе­циалистам по общественному мнению. И хотя трения подобного рода всегда были присущи концентриче­ской модели, в период масштабных классовых изме­нений они могут стать неуправляемыми. Процедуры, используемые для выявления мнения новых групп, носили пассивный и односторонний характер; неза­висимая мобилизация самих этих групп почти никак не давала о себе знать. А итогом обращения к экс­пертам стало дальнейшее искажение структуры пар­тийного руководства и усугубление ее эллиптическо­го характера.

Главная историческая ценность активистов для партийного руководства заключалась в их вкладе в привлечение избирателей — что они делали либо непосредственно, жертвуя своим временем, либо по­средством финансовых вкладов и сбора средств. Но­вая эллиптическая структура пытается и в этом отно­шении предложить хотя бы частичную альтернативу. Компании, все сильнее сплачивающиеся вокруг пар­тийного руководства, могут снабжать партию деньга-ми ради их использования в национальных кампани­ях, особенно телевизионных, которые по большей ча­сти заменили собой местных активистов в процессе сбора голосов.