— Вы не можете восхищаться тем, что вам неизвестно, — прервала его Сибилла.

Джулиан согласно кивнул, принимая к сведению ее поправку.

— Хорошо, я восхищаюсь тем, что мне известно. Тем, что я слышал о вас, и, конечно, тем, что увидел и вижу до сих пор за короткое время пребывания в вашем замке.

— Кажется, вы пытаетесь ввести меня в полуобморочное состояние своей лестью еще раньше, чем получили на это право, лорд Гриффин! — снова отрезала Сибилла. — Я не собираюсь играть в придворный политес. Либо вы рассказываете мне все, что знаете, и мы закроем этот вопрос, либо покончим с этим, так как дальнейший разговор теряет всякий смысл.

— Покончим? Что вы имеете в виду, прошу пояснить?

— Я имею в виду, — произнесла леди Фокс ледяным тоном, — что в противном случае мы немедленно возвращаемся в Фолстоу, где вы забираете дочь с нянькой, а затем можете призвать на подмогу силы своих фаворитов и приступить к осаде замка.

— Я не покину замок, Сибилла, — тихо проговорил Джулиан, однако и в его тоне холода было ничуть не меньше. — Конечно, если вы перестанете воспринимать меня как идиота.

— Зачем же? Вместо меня таковым вас воспримет ваш рыцарь, — многозначительно заметила Сибилла. — Впрочем, продолжайте.

Он быстро кивнул в ответ, давая понять, что вполне допускает такую возможность.

— Ну хорошо. — Он не спеша поставил чашу на камень. Казалось, что огонек свечи хочет заглянуть в его сосуд и изучить, что там такое. — Итак, ваша мать пребывала в роли горничной де Лаэрнов в Гаскони в то самое время, когда Генрих назначил Симона де Монфора на пост гасконского наместника. Как известно, баронам это назначение не слишком понравилось, и ваша мать увидела в этом хороший повод для того, чтобы расстроить планы своих благодетелей и прекратить «карьеру» служанки. Не правда ли, достойная благодарность семье де Лаэрнов, спасшей ее от нищеты и, возможно, давшей Лучшее место в жизни, на которое она могла в то время рассчитывать? Ведь будучи служанкой, она знала все тайны де Лаэрнов, поэтому ей не стоило труда, войдя в тайный сговор с де Монфором, заставить своих хозяев подчиниться последнему. В обмен на эту услугу, после своего триумфального возвращения в Гасконь, Симон согласился, что при первой же возможности возьмет Амицию с собой.

Сибилла не произнесла ни слова, но душа ее страдала, поскольку сведения, излагаемые Джулианом, были безупречно точны. Черт бы его побрал!

— Ваша мать, — продолжал Гриффин, — выросшая в аристократическом доме, в совершенстве овладела всем тем, чем только требовалось владеть знатной леди, — манерами, походкой, речью, умением преподнести себя должным образом. Приехав в Англию, она стала гостьей в замке Кенилворт и вошла в число фавориток леди Элеоноры де Монфор — супруги Симона и сестры короля Генриха, который проявлял к родственнице необычную симпатию и позволил ей остаться дома, несмотря на то что муж вернулся в Гасконь. Леди де Монфор зашла в интригах так далеко, что позволяла себе представлять вашу мать при дворе именем леди де Лаэрн, смело щеголяя перед подругами знакомством с представительницей столь знатного семейства, будто играя в какую-то увлекательную игру.

Бывшая горничная наслаждалась проявляемым к ней вниманием и роскошью в Кенилворте, однако, обладая острым умом, не теряла голову. Постепенно ее охватило серьезное беспокойство. Очень серьезное. Она прекрасно понимала, что рано или поздно леди Элеоноре наскучит новая игрушка, а кроме того… — Джулиан запнулся. — Простите Сибилла. Я…

— Продолжайте, — коротко потребовала леди Фокс.

— Кроме того, она была беременна. Вами.

Сибилле хотелось опустить голову и закрыть глаза, поскольку жуткий реализм ее ситуации давил непосильным грузом, но она не могла позволить себе проявить внешнюю слабость. Вместо этого Сибилла отвернулась от Гриффина и через камни взглянула на гряду черных холмов, спрятанных в ночи.

— Мой настоящий отец был офицером армии де Монфора, вернувшимся из Гаскони, — хладнокровно проговорила леди Фокс, словно речь шла не о ней, а о каком-то далеком историческом событии. Сибилле казалось, что она и сейчас слышит голос матери, поведавшей ей об этом на ухо, но столь же отчетливо. — И Амиция находилась под его покровительством. Обстоятельства сложились так, что если бы она не стала отдавать себя этому человеку, то попала бы в зависимость к группе людей, которыми владели самые низменные инстинкты. Не буду вдаваться в подробности, но риск надругательства рос с каждым днем. Возможно, что ее ожидала смерть раньше, чем она достигла бы английских берегов, где в то время находился де Монфор.

Сибилла оглянулась на Джулиана и, обнаружив на его лице признаки явной симпатии, почувствовала некоторое облегчение.

Решив выложить все до конца, Гриффин продолжил свой рассказ:

— Итак, мы остановились на том, что Амицию стали одолевать тревожные предчувствия. Услышав от кого-то легенду про Фокс-Ринг, она нарочно «потерялась» на охоте с леди де Монфор с одной лишь отчаянной целью — найти развалины и хорошенько их исследовать. Совершенно случайно обнаружив около руин Мориса Фокса, она использовала это как удачный шанс, даже не предполагая, что собирается соблазнить влиятельного союзника главного политического врага де Монфора…

— …То есть короля, — вставила Сибилла.

— По моим данным, Амиция была очень красива. Она была молода — в отличие от Мориса Фокса. Тот не отличался ни красотой, ни тем более молодостью. Возможно, это была лишь романтика легенды…

— Я так не думаю, — с горечью покачала головой Сибилла.

Помолчав несколько секунд, Джулиан продолжил:

— Но есть кое-что, чего я не знаю и не понимаю. Какие намерения были у Мориса? Какие цели он преследовал, признав в вас собственную дочь?

— Все достаточно просто, — отвернулась в сторону Сибилла. — Даже если Эдуард и настаивает, что земли получены матерью мошенническим путем, поскольку в ее жилах не текла благородная кровь, он не сможет доказать, что я не являюсь прямой наследницей Мориса Фокса, как, впрочем, и вы сами не сможете этого сделать. Король Генрих наградил мою мать замком Фолстоу после — подчеркиваю! — после того, как Морис погиб в битве при Льюисе, защищая корону от английских баронов и де Монфора.

— Он погиб потому, что де Монфор припомнил супруге Мориса Фокса старые грехи. Симон угрожал Амиции разоблачить ее происхождение, сделать достоянием гласности незаконные обстоятельства вашего рождения, бросив тем самым тень и на самого Мориса, и на ваших сестер. Амиция уступила, и Морис был убит. — Джулиан помолчал немного. — Это уже можно расценить как государственную измену, Сибилла. Ваша мать предала и Корону, и собственного мужа.

Сибилла молчала, поскольку сказать было нечего, и только звуки рыданий ее матери проносились в голове.

— Но она не растерялась и решила возместить упущенное, не так ли? — поднажал Джулиан. В его голосе появились интригующие нотки, а может быть, эго было что-то другое, но Сибилла не могла разобрать, что именно. — Она отомстила де Монфору сразу на следующий год в Ившеме, шепнув королю, что армия сына де Монфора занята лишь охраной замка Кенилворт и ничем больше. Место, где в свое время Симон приютил Амицию, было ей хорошо знакомо, и разоружить армию не составило для Эдуарда большого труда. Представляю себе удивление де Монфора, когда король выступил против него в Ившеме под знаменами собственного сына! Бывший гасконский наместник и основатель палаты общин Симон де Монфор был убит, его правление закончилось раз и навсегда.