А квартирка небольшая, но такая светлая. Осматриваю я птичкино гнездышко, только вот вещи собранные в углу. Куда ты птичка собралась?

Она вроде заметила мой немой вопрос:

— Я переезжаю в дом к маме, надо же кому-то быть с детьми.

Дети? Ах, да Машины дети… Совсем забыл про них, там еще кроме птички двое — двойнята кажется. Мне прям взгрустнулось. Они же маленькие такие лет по восемь-девять, и птичка еще такая молоденькая…

И переедет моя птичка в отчий дом… и больше не видать мне ее…

— Так чего звала? Что за дело у тебя ко мне личное? — опять решил пошутить:

— Мне конечно говорили, что девственницы — существа влюбчивые, но я думал, что это миф. Или может ты поняла, что уже беременна?

Смотрю на птичкину реакцию. Аж в лице изменилась, щеки порозовели, приняла угрожающую позу:

— Да ты что совсем чокнутый?! Тебе лишь бы чушь пороть. Ты вообще бываешь серьезным?

— А зачем тебе моя серьезная сторона, птичка? Не думаю, что она тебе понравится… И вообще рядом с тобой мне трудно долго быть серьезным.

Пододвигаюсь к ней ближе и подцепляю бретельку ее купальника, медленно стягивая ее вниз…

— Что ты делаешь? — от моей наглости у нее отвисает челюсть. И она быстро поправляет спущенную бретельку. Я снова пытаюсь спустить бретельку уже на другом плече. И немедленно получаю по своей лапе маленькой ручкой.

— Ты точно больной… — ставит птичка мне диагноз, — прямо маньяк какой-то.

— Ну ты сам же просила, чтобы я поменьше болтал и больше делал, вот я и стараюсь как могу…

Она закатывает глаза и закусывают губу:

— Ну вот как так можно, ты же взрослый человек, а ведешь себя как подросток…

— По-моему, из нас двоих взрослая ты, а я — подросток…, — хотел прям в слух сказать «влюбленный подросток», но сдержался. А то обрадуется еще раньше времени…

— Так вот, — птичка пытается взять себя в руки, — Мэтт Лавлесс, мне очень нужно…

Но я не даю ей договорить и буквально впиваюсь в ее губы. Потерял волю и самообладание! Сама же позвала, и сама же выглядит, так что у меня все тело ноет от ее присутствия. Особенно определенные его части. И она меня не оттолкнула, только так лёгонько по голове стукнула, мол дурак такой. Не отрываясь от ее губ, буквально отшвыриваю пальто. На нас и так слишком много одежды. И тут птичка, отстраняется. Тяжело дышит:

— Я все понимаю и, наверное, своим приглашением дала тебе неправильный сигнал…

— Какой еще сигнал? — хриплю я, мой и так низкий голос звучит как рычание, — если тебя зовет на ночь глядя красивая молодая женщина, которую ты вожделеешь…

— Вожделеешь? — она начинает смеяться. Какого хрена, Мэтт, ты блин вообще уже…

— Не смейся, просто в твоем присутствии мне в голову лезет всякая белиберда. Вот ты зачем меня позвала, признайся, — хватаю ее в охапку и она начинает вырваться, как может. Пытаюсь опять поцеловать:

— Ты, маленькая коварная птичка, заманила меня в свое гнездышко, а вот зачем не говоришь!

Она извивается в моих объятьях как уж, вон и непослушный локон из пучка выбился.

— Пусти говорю, Мэтт, ну что ты такой? — ей удаётся вырваться.

— Какой такой?

— Несерьезный… Я ему о деле…

— Так я к делу и перешел сразу… И какие у тебя ко мне могут быть дела? Только…

— Моё главное к тебе дело, Мэтт, что бы ты от меня отстал раз и навсегда.

Как битой, и прямо в голову.

Меня вся эта ситуация начинает злить:

— Птичка, это уже не смешно… ты меня позвала, чтобы меня прогнать… Где логика?

— Я читала о твоих похождениях, и прошу, чтобы обо всем, что у нас было, — краснеет, — никто ничего не узнал. Тебе же абсолютно все равно с кем спать, а мне вот нет…

— Тху, ты, вот в чем дело, — меня это даже отрезвляет, — за свою репутацию переживаешь? Ну и что ты там читала, кого я и сколько раз? А то сам не помню, напомни-ка?

Дышу ей буквально в ухо.

— Мэтт, послушай, я хочу тебе сказать спасибо за ночь, но…

— Что НО? — уже срываюсь на крик, — может ты мне еще и заплатишь за молчание?! А если я не хочу молчать, а хочу, чтобы весь мир узнал, что маленькая птичка в порыве страсти поцарапала мои плечи прошлой ночью. И что я был первым у маминой принцессы…

Она пытается заткнуть своей ручкой мне рот. Но перехватываю ее и целую:

— Я был и буду твоим самым грязным секретом, птичка, а сейчас захлопни свой клювик и раздевайся, чтобы я не разорвал на тебе эти тряпки.

Seal — Secret (Feat. Heidi Klum)

Лиза

Позвала — пришел. И опять принялся за свои штучки, ну я просто не могу предугадать, что он выкинет на следующий раз. Как дитя малое, я ему о серьезных вещах, а только и думает, как меня в постель затащить. И, по-моему, чем больше я сопротивляюсь, тем больше ему хочется. Так и играем с ним в кошки-мышки, вернее в кота и птичку. Того гляди сейчас поймает и съест.

Будет полной ложью сказать, что мне это не нравится… Пока он говорил и даже кричал на меня, я все время смотрела на его губы… Чтобы быстрее их снова поцеловать. Как вчера! И пусть он будет моим секретом… Даже таким. Пусть просто будет. А вот про влюбленную девственницу он не ошибся… Я еле сдерживаюсь, чтоб не кинуться ему сразу на шею… Лиза, попробуй подумать о чем-то еще…

А когда он командует раздеваться, меня прям дрожь пробирает:

— Не хочу, — смотрю в упор в карие глаза.

— Что не хочешь? Раздеваться или меня?

— Уходи, Мэтт, — не хочу это говорить, но вынуждена, потому, как не могу саму себя рядом с ним контролировать, — ты же сам сказал, что не будешь меня добиваться!

— А я не и добиваюсь, просто хочу тебя прямо сейчас. И вот поверь, птичка, хочешь или нет, возьму!

— Даже силой?

— Не думаю, что мне понадобиться ее применять! Давай поспорим, что после прелюдии ты сама будешь умолять тебя взять, при том так, как хочу я.

— Ну буду я с тобой спорить — убирайся!

Он хватает меня и перекидывает через плечо. Прям как пещерный человек. И несет к дивану. Укладывает и уже через секунду оказывается на мне. Под весом его тела мне даже дышать трудно. Я все равно начинаю интенсивно выворачиваться, но он фиксирует обе мои руки над головой, прерывая мои попытки освободиться. Одной рукой, блин.

Губами впивается в мою шею. Господи, хоть бы следов не осталось. Как я потом буду объясняться с близкими. Еще сильнее сжимает мои руки, мол даже не пробуй. Отточенными, расчетливыми движениями тянет бретельки моего купальника вниз, оголяя грудь. Его поцелуи опускаться все ниже: на моей груди, и дальше — на животе. И он разжимает руки. Я машинально отталкиваю, его немного изворачиваюсь и прикрываю голую грудь руками.