Ник вспомнил, что в детстве тоже прятался в своей комнате в трудные минуты. Он ложился на кровать, смотрел в потолок и мечтал о том, что когда-нибудь станет самым богатым человеком в мире и построит себе огромный замок с крепостным рвом, а затем придет к матери и скажет ей, что теперь в ее распоряжений будут десятки слуг и она сможет наконец отдохнуть от бесконечной работы по дому. Когда он рассказал ей о своих фантазиях, она рассмеялась и сказала ему, что вполне обходится без всяких слуг, после чего замолчала и принялась самозабвенно пылесосить квартиру. Это вывело его из себя. Став взрослым и приобретя реальные возможности взять ее под свою опеку, он предложил ей помощь… И до сих пор не мог простить матери, что она так и не захотела расстаться с той жизнью, в которую ее втянула нелегкая судьба.

А потом его отец скончался от рака легких из-за многолетнего злоупотребления дешевыми сигаретами, а мать закончила свои дни в доме престарелых, сражаясь с практически неизлечимой болезнью Альцгеймера.

Ник долго смотрел на рубиновую жидкость в своем бокале, затем сделал глоток и сказал:

— Спасибо, что рассказал. Я буду помнить об этом, общаясь с твоей сестрой.

Хауэлл тоже поднял бокал и спросил:

— Ты давно знаком с Марджи?

— Фактически нас привели к знакомству служебные обстоятельства.

— Она превысила скорость на дороге?

— Нет. — Ник понял, что Марджи посвящает младшего брата не во все вопросы своей жизни. — Все началось с того, что у твоей сестры кое-что пропало из магазина.

— Произошла кража? — Хауэлл привстал со стула. — Это уже серьезно.

— Ничего ценного не украли, и магазин, в общем-то, не пострадал. Так, глупые проделки. — Ник не хотел расстраивать его.

— «Кружева» не пострадали? А как насчет разбитой витрины? Когда я входил в здание, то заметил, что она была заколочена досками.

— Думаю, это просто акт вандализма. «Естественная реакция публики», как выразилась одна высокоморальная дама, на пикантное белье, красующееся в витрине.

— Как вы тут, мальчики? — раздался жизнерадостный голос Марджи, вышедшей из кухни.

Ник поднялся ей навстречу. Она несла большую керамическую кастрюлю, и ее лицо слегка раскраснелось после общения с горячей плитой. Эта женщина, подумал он, выглядит чертовски сексуально.

— Ты так быстро превратила свой кулинарный замысел в реальность! — сказал Ник.

— Сварить пасту — пара минут. А мясной соус я приготовила заранее, надо было просто вынуть его из холодильника и разогреть, — пояснила Марджи, подходя к обеденному столу и опуская кастрюлю на подставку. — Хауэлл, достань, пожалуйста, тарелки и вилки. Они в буфете.

Ее брат поднялся, поставил бокал с вином на стол и вышел из гостиной. Ник тут же воспользовался этим и, подойдя к Марджи, прошептал ей на ухо:

— Как ты смотришь на то, если я предложу Хауэллу прогуляться около дома? Не надолго. Скажем, полчасика?

В этот момент в гостиную вернулся Хауэлл и, окинув проницательным взглядом лица заговорщиков, насмешливо спросил:

— Разложить приборы сразу? Или зайти через полчасика?

— Что за намеки? — рассердилась Марджи, мгновенно беря себя в руки. — А ну — марш мыть руки и за стол!

— Узнаю сестренку! — расхохотался Хауэлл и повел Ника в ванную комнату.

Через пару минут все трое уже сидели за столом, на котором дымились и исходили дразнящим ароматом три глубоких тарелки с итальянской пастой, обильно политой мясным соусом.

Некоторое время все молча ели, сосредоточенно утоляя голод. Молчание нарушил Хауэлл, первым опустошивший свою тарелку. Удовлетворенно откинувшись на спинку стула он поблагодарил сестру:

— Спасибо, Марджи. Как всегда, было чертовски вкусно. Соус просто потрясающий, и как ты ухитряешься каждый раз готовить его по-новому? Даже неудобно теперь предъявлять тебе какие-то претензии, но не могу удержаться. Слушай, сестричка, для меня все это немножко странно… Ты ни разу даже не упомянула о происшествиях в твоем магазине. Почему?

Марджи, как будто не расслышав его, молча протянула Нику пустой бокал.

— Благодарю, — сказала она, когда тот подлил ей вина. И только сделав глоток, Марджи невинным голосом произнесла: — О чем ты говоришь, Хауэлл?

— Ник упомянул о нескольких кражах. Вдобавок тебе разбили витрину!

— Неужели Ник посвятил тебя в такие тайны? — Она вопросительно уставилась на брата поверх очков. И тут же сменила тему разговора. — Кстати, дорогой мой братец, что это у тебя за новая манера — не предупреждать меня о своих визитах?

Хауэлл удивленно возразил:

— Я звонил в «Кружева» сегодня. Разве твоя помощница Ансельма ничего не передала тебе?

У Марджи пробежал холодок по коже. Ансельма. Как странно… Ничего ей не сказала. В последнюю минуту отказалась ехать на благотворительную встречу. Что могло все это значить?

— Не понимаю, — растерянно сказала она брату. — Что могло произойти с Ансельмой? Она ничего не сообщила мне.

— Ну не знаю, — сказал Хауэлл. — Я позвонил ей из детсада, сказал, что загляну к тебе не завтра, а сегодня вечером. Ансельма объяснила, что у тебя много дел, но что она может встретить меня на станции. Моя электричка прибыла около семи, она встретила меня, проводила сюда, и я попал в твою квартиру с помощью ключа, который ты сама же мне дала.

— А Ансельма? Она тут же ушла?

— Все-таки твоя паста великолепна, Марджи. Как всегда.

— Ты об этом уже говорил. Так Ансельма заходила вместе с тобой в квартиру? — повторила свой вопрос Марджи.

— Ну, если тебе интересно знать, я пригласил ее на мороженое… Перестань сверлить меня таким взглядом, — возмущенно запротестовал он. — Больше ничего не было. Я не такой дурак. За кого ты меня принимаешь?

— За кого? Ты молодой, здоровый, симпатичный самец… Не говори мне, что ты ничего не понимаешь. Ты уже давно все понимаешь… И когда на твоей дороге попадается такая вертлявая девчонка… — Марджи окатила его ледяным взглядом. — Я говорю с тобой как старшая сестра, которая тебя воспитала. Прими к сведению одну простую вещь: Ансельма еще ребенок…

— Сказать по правде, — встрял в разговор Ник, — всякий нормальный парень воспримет этого ребенка как очень соблазнительную девушку. Причем, уже совершеннолетнюю, насколько я заметил. Эй, Марджи, твой братик вырос, а ты и не заметила. Извини, но, может, он теперь сам разберется в своих отношениях с девушками?

Марджи вспыхнула и хотела ответить на эту неожиданную отповедь резкостью, но, взглянув в серьезные зеленые глаза Ника, глаза мужчины, который знает, что говорит, вдруг остыла.

— Наверное, ты прав. — Она помолчала. В комнате наступила неожиданная тишина, про которую говорят: ангел пролетел. Потом Марджи тихо сказала: — Простите. Прошу у вас обоих прощения. Даже не знаю… Похоже, меня в последние дни одолевало какое-то дурное настроение. Не сердитесь. — Она встала из-за стола. — Сейчас я приготовлю салат. Выпьем еще вина.