– Тогда решено, – сказал Эдуард, – в последнюю субботу этого месяца новым королем Эдембурга будет провозглашен Люк Стэнбери.

– Коронация? – Джозефина удивленно посмотрела на него. Одно дело, если Люк заменит короля Майкла на время его отсутствия, и совсем другое, если будет провозглашен законным монархом.

– Пора, Джозефина, – с болью в голосе сказал Эдуард, – страна и так слишком долго находится на распутье. Пора кому-то взять все в свои руки и навести порядок.

– Я пытался отговорить его, – беспомощно развел руками Люк.

– Стране нужен настоящий король, – твердо произнес Эдуард.

Он встал со стула, Джозефина сделала то же самое.

– Прежде чем это произойдет, я надеюсь, мы найдем дядю Майкла целым и невредимым, – печально произнес Люк, вставая рядом с отцом, чтобы тот мог опереться на него.

Джозефина кивнула, с трудом борясь с волнением.

– Я согласна на все, что принесет пользу Эдембургу.

Эдуард наклонился и нежно поцеловал королеву в щеку.

– Я скорблю вместе с тобой, – мягко проговорил он.

Она знала, что шурин имеет в виду не только похищение короля, но и мнимую смерть Николаев.

Джозефина кивнула, благодарная за то, что ее оставляли одну.

Ей хотелось поплакать, хотя она давно уже выплакала все слезы. Все в ней протестовало против того, чтобы Люк был провозглашен королем. Несмотря на его милую обходительность и очевидную заботу об отце, королева не слишком его жаловала. Казалось бы, у нее не было для этого оснований. Только какое-то инстинктивное чувство. Но она уже не доверяла своим чувствам, настолько сильно они были связаны с исчезновением Майкла. Скорее всего, Люк был ей неприятен, потому что он становился королем при наихудшем исходе: если Майкл не будет найден и Николас не вернется.

Она подумала о Доминик. Если у нее родится мальчик, то он станет прямым и законным наследником трона Эдембурга. Доминик согласилась до родов установить пол ребенка, но при определенных условиях. Врач запечатал результаты анализа в конверт, который сейчас находился у Джозефины. Конверт будет вскрыт за час до коронации и только в том случае, если король Майкл не будет найден.

Хотя Николас был законным наследником, она не хотела, чтобы он надел корону, пока не установят, кто организовал похищение. Пока не найден предатель, ни один член семьи не может чувствовать себя в безопасности.

С другой стороны, Люк на троне тоже представлял опасность. Джозефина не доверяла ему, зная, что, окажись он на престоле, ее семья не сможет отстоять те ценности, которые по праву принадлежали ей. Джозефина была уверена, что, если у Доминик будет сын, жители королевства выступят в поддержку ее семьи.

Как обычно, с приближением ночи ее душевные страдания усилились. Жив ли Майкл? Почему у нее на сердце такая пустота? Нет, она не может потерять надежду. Изабелла наконец призналась, что они с Адамом Синклером пытались сделать. Хотя Джозефина очень беспокоилась за дочь, но все-таки надеялась, что эти двое сумеют вызволить короля. Ей ничего не оставалось, кроме надежды. Джозефина не могла поверить, что судьба может быть так жестока к ней: дать ей возможность наконец почувствовать любовь к мужу и не дать возможности признаться ему в этой любви.

Вот уже две недели Адам и Изабелла без успеха посещали собрания в бункере.

Они слушали, как обсуждались проекты реформ, но так и не узнали ничего о пропавшем короле.

Адам лежал на кровати с карандашом и блокнотом в руке. Изабелла принимала душ.

В блокноте был список тех, кого из обитателей дворца Адам подозревал в причастности к похищению монарха. В нем стояло несколько имен. Эдуард, Люк, младший брат Люка Джейк. Трудно было поверить, что кто-то из них пошел на это злодеяние ради того, чтобы захватить трон. У Адама был еще один список – членов преступной группы, в которую они так удачно внедрились. К сожалению, он почти никого не знал по фамилии. Эти люди не называли друг друга полными именами, а спросить значило вызвать подозрения. Те несколько фамилий, которые ему удалось узнать, подсказала Пэм, которая искренне хотела помочь, но не располагала нужной информацией.

Адам всматривался в списки, стараясь не обращать внимания на шум льющейся воды и отгоняя от себя картину обнаженной Изабеллы, стоящей под теплыми струями.

Было начало третьего ночи. Последние два часа он убирался в баре и очень удивился, когда, вернувшись, застал Изабеллу бодрствующей. Беспокойство и тревога по поводу предстоящей через неделю коронации лишили ее сна, и Изабелла подумала, что ей поможет обрести равновесие только горячий душ.

Адам взял карандаш и принялся чертить что-то на листе бумаги. Воду в этот момент выключили. Он представил, как она вытирает полотенцем гладкие плечи, плоский живот, шелковистую кожу ног…

За последние две недели он привык к ее ежевечернему ритуалу. После душа она втирала в тело лосьон с нежным ароматом персика. Потом сбрызгивала духами кожу за ушами, и именно это сочетание запахов, витавших в ночном воздухе, сводило Адама с ума.

Когда через несколько минут Изабелла вышла из ванной, он все еще бесцельно рисовал в блокноте. Одетая в сиреневую ночную рубашку и халат, она уселась на край постели.

– Я собираюсь снова покрасить волосы, сказала она и потрогала мокрую сверкающую прядь, – а то рыжий цвет уже начинает смываться.

– Прежде чем вы займетесь своим имиджем, нам надо поговорить.

Изабелла растянулась на кровати, глядя на него. Он отвернулся, чтобы не видеть, как распахнулся ее халат, обнажая обтянутую сиреневым шелком грудь.

– О чем поговорить?

Без макияжа ее черты были еще более выразительными, открывая ее естественную красоту, что особенно сильно действовало на Адама. Он знал, что эти прекрасные зеленые глаза будут преследовать его долгое время после того, как их притворный брак закончится.

– Сколько это еще будет продолжаться, Изабелла? Сколько еще мы будем жить в этой клетушке, притворяясь другими людьми! Когда мы, наконец, покончим с этим?

В ее глазах зажегся огонь, а губы на секунду сжались.

– Когда мы найдем отца и узнаем, кто во дворце предатель. Вот тогда и закончится все.

– Что, если мы ничего не узнаем еще месяц, три месяца, полгода? – Адам втянул в себя воздух, чувствуя, что может сказать нечто, что ее разозлит. – Изабелла, может быть, мы никогда не найдем вашего отца. Может быть, эти люди никогда не будут доверять нам настолько, чтобы сказать, где он.

Она села.

– Я не верю в это, – твердо сказала она, потом добавила мягче:

– Не могу поверить.

Адам вздохнул. Он наблюдал за ней в эти дни и видел, что она ни на минуту не расстается с надеждой. Он знал, что такое неотступная надежда. С ним творилось то же самое в первые месяцы после исчезновения самолета отца.