— Может, взглянем, что в той стороне? — беспечно говорю я Магде, стараясь не выдать волнение. Но приходится вопить ей в самое ухо, чтобы перекричать музыку.

Мы уже почти подбираемся туда, где мелькнула знакомая голова, как вдруг замечаем Надин. Она извивается как безумная, тёмные волосы мотаются во все стороны, глаза огромные, чёрные, застывшие.

— Чего она наглоталась?! — ахает Магда.

С Надин Лайам. Мне становится не по себе от вожделения в его взгляде.

— Эй, Надин! — кричит Магда, прорываясь сквозь танцующих. — Тебе не жарко? По-моему, пора освежиться. Пойдём-ка прогуляемся в туалет.

Лайам говорит Магде отвалить. Магда не обращает внимания.

— Надин, идём. — Магда берет её под одну руку, я под другую — и мы тянем её прочь.

Я бросаю взгляд назад, но светловолосая голова исчезла. Наверное, я обозналась.

С Надин пот течёт рекой. Она смотрит на нас затуманенным взглядом, еле понимая, где она и что с ней.

— Чем накачал тебя этот негодяй? — гневно возмущается Магда. — На, попей. И побольше. Ты как высохшая мумия. Эй, это уже чересчур, — восклицает она: Надин наклоняется над раковиной и начинает жадно глотать воду прямо из крана. — Ну, право, ты сущий ребёнок! Хорошо, мы с Элли пришли за тобой присмотреть.

Магда находит бумажный стаканчик, и мы поим Надин. Затем она, пошатываясь, плетётся в кабинку.

В туалет заваливается компания девушек.

— Идите, очереди нет, мы ждём подругу, — говорит Магда.

— Случайно, не темноволосую девушку, которая пришла с Лайамом? — спрашивает одна из них.

— Допустим, — говорит Магда.

— Скажите, чтобы держалась от него подальше. Он ухлёстывал за одной девушкой из нашей школы, даже девочкой, не то восьмиклассницей, не то девятиклассницей.

Мы с Магдой молчим.

— Он всегда встречается с малолетками. Говорит, если ложиться в постель с девственницей, не надо беспокоиться о безопасном сексе, так и так ничего не подцепишь.

— Что? — открываю я рот.

— Не может быть! — восклицает Магда.

— Я не обманываю. У него было много девушек, только если они начинают ломаться, он их тут же бросает. Та девочка из нашей школы забеременела от него с первого же раза, а он сказал, что знать ничего не знает, и велел ей проваливать. Обозвал её шлюхой, мол, раз она легла с ним, значит, ляжет с кем угодно.

Мы с Магдой в ужасе смотрим друг на друга. А затем переводим взгляд на кабинку, где закрылась Надин. Неужели она тоже слышала? Она не выходит, пока девушки приводят себя в порядок. Через несколько минут мы слышим тихие всхлипы.

— Нади, можешь выходить, — шепчу я.

— Выходи, милая, они ушли, — говорит Магда.

Надин открывает дверь. Её лицо залито слезами. Она все слышала.

— Едем домой, — говорит Магда, обнимая её за плечи. — Выберемся через заднюю дверь, пускай ищет. У меня хватит на такси. Переночуешь вместе с Элли у меня.

Так мы и делаем. На рассвете я просыпаюсь и слышу, как Надин тихонько всхлипывает в соседней кровати. Я встаю, забираюсь к ней и крепко-крепко обнимаю.

ВСЕ САМОЕ ЛЮБИМОЕ

1. ЛУЧШИЙ ПАРЕНЬ: Блондин моей мечты

2. ЛУЧШАЯ ПОДРУГА: Надин и Магда — ну как тут выбрать?

3. ЛУЧШИЙ КЛУБ: «Седьмое небо». Ладно, пускай больше нигде я и не была, всё равно знаю — он лучший.

4. ЛЮБИМОЕ БЛЮДО: Пицца с двойной добавкой всего, особенно ананаса.

5. ЛЮБИМОЕ ЛАКОМСТВО: Эскимо на палочке.

6. ЛЮБИМОЕ ЖИВОТНОЕ: Слон. Слонихи не расстаются с мамами всю жизнь — я это точно знаю.

7. ЛЮБИМЫЙ ЦВЕТ: Фиолетовый.

8. ЛЮБИМЫЙ ЦВЕТОК: Анютины глазки.

9. ЛЮБИМАЯ ПРОГРАММА: Секретные материалы Друзья Улица Сезам.

Здравствуй, Дэн!

Мне правда очень жаль, но с твоим приездом опять ничего не выйдет. Я спрашивала, но Анна, моя мачеха, ни в какую. Она другая на людях, но на самом деле она очень строгая, а сейчас ещё и страшно зла на меня за то, что я без разрешения пошла в новый клуб — такое суперски злачное место, — и теперь я под домашним арестом до конца ЧЕТВЕРТИ. И ко мне никому тоже нельзя, так что подождём до Рождества в Уэльсе. Надеюсь, ты все поймёшь и не станешь злиться.

Л., Элли.

Мой язык чернее чёрного. Ещё странно, что он не хрустнул у корня и не рассыпался в пепел.

Напрасно я наговариваю на Анну. Она настоящая подруга. Даже ничего не сказала про вечеринку у Магды. В воскресенье я вернулась домой паинькой и рассказала, что мы весь вечер просидели за столом, а потом сняла туфли, и Анна увидела, что колготки у меня все в дырах от танцев. Она сделала вид, что не заметила, да ещё и позволила Магде с Надин ночевать у нас в следующую пятницу, так что с моей стороны окончательно несправедливо выставлять её злобной мачехой.

В пятницу мы идём на день рождения к Стейси. Вот было бы здорово, если бы все начали устраивать стильные вечеринки — мы бы отрывались весь год! Но у Стейси отрыва не получится. Мы до глубины души поразились, с чего она вздумала нас пригласить — мы никогда не дружили и едва друг друга знаем. Оказалось, она зовёт весь класс и даже девочек из параллельных.

— Родители снимают зал в городском центре, будут танцы, шведский стол, мы договорились, что начало в восемь, а там — до упаду, — взахлёб лопочет Стейси.

— Как взрослые! — говорит Магда, но Стейси не улавливает сарказма и благодарно улыбается.

— Здорово, правда? Так, значит, жду вас троих.

— Ждём с нетерпением… что удастся отвертеться, — говорит Магда, едва Стейси поворачивается спиной.

— Ты что, она услышит, — говорю я.

Я искренне сочувствую бестолковым глупышкам вроде Стейси, которые всем навязываются и у которых напрочь отсутствует класс. Если бы у меня не было Магды и Надин, если бы я не старалась всеми силами быть крутой, кто знает — я могла бы очутиться на её месте.

Но и Магде не чуждо сострадание. Она смотрит на Надин, которая не проронила ни слова. Она почти не разговаривает с той ночи в «Седьмом небе», когда мы убежали от Лайама. Просто витает неподалёку, как маленький бледный призрак. Фиолетовые отметины постепенно исчезают с её шеи, но потребуется куда больше времени, чтобы зажила рана в её душе.

— Ну, как скажете, может, я к ней несправедлива, — говорит Магда. — Мы можем держаться вместе, втроём, и немного подурачиться. Когда ещё побываем на девичнике! Рискнём?

— Конечно! — говорю я. — Ты с нами, Надин?

Мне приходится дважды толкнуть её в бок, чтобы она хотя бы кивнула.