И в политическом и, как мы теперь показали, этническом, смысле, это была типичная гражданская война.

2. Фактор железа отдельной строкой. Русская слава, не нуждающаяся в преувеличениях.

«Войной моторов» называли Вторую мировую войну очень многие, подчеркивая тем самым, что в современных условиях проблема вооружения не менее значима, чем иные собственно военные аспекты вооруженных конфликтов. Однако это выделение больших войн последнего времени из общей военной истории представляется нам несколько натянутым.

Любая война всегда была не только военным, но и экономическим, и «производственным», если так можно выразиться, конфликтом. И, условно говоря, «кузнец» был на любой войне не менее значимой фигурой, чем «солдат». Если этого кто–то не понимал, а осознал только после того, когда на его тупую солдафонскую башку посыпались с неба бомбы, то это его проблемы.

Жаль только, что бомбы все еще не столь мощные для того, чтобы среди носящих лампасы и большие яркие погоны не осталось ни одного любителя «играть в ножички» по старым правилам. Война не спорт, черт побери, а уничтожение врага. Лучше уничтожение массовое, тотальное, быстрое и поставленное на поток, на промышленной основе. Только так, а отнюдь не юродскими проповедями, можно изжить из человеческой истории такое гнусное явление, как война.

Автор убежден, что если бы сразу после изобретения атомной бомбы, она применялась бы поактивнее, то мы бы уже забыли о войнах. В том числе о «войнах малой интенсивности», «войнах с террористами» и т.п. политическом онанизме, в процессе которого продолжают доказывать свою значимость не вышедшие из подросткового возраста переростки, любители поиграть в войну за наш счет по правилам позапрошлого века.

Впрочем, мы отвлеклись.

Итак, невозможно понять ни один более или менее крупный конфликт, если не принимать во внимание военно–экономические и военно–технические аспекты. Особенно это важно в периоды цивилизационных кризисов, или НТР. Но как раз к концу XIII, началу XIV веков закончился первый этап одной из самых масштабных НТР в истории цивилизации – революция железа. Но именно на это время приходятся описываемые нами события.

«Постойте!», — воскликнет иной читатель. Железо начали плавить и ковать еще до нашей эры. Правильно. Но, во–первых, в свете критики традиционной хронологии, критики, практически неопровержимой для событий до рождества Христова, можно сильно усомниться в столь ранних общепринятых датировках начала железной революции.

А во–вторых, даже если следовать традиционной истории, по–настоящему массовое производство железа и стали, когда этот металл уже прочно вошел в быт, началось на рубеже XIII и XIV веков, когда началась так называемая «революция мельниц». То есть массовое производство водяных двигателей с широким использованием железных гвоздей, скреп, скоб и т.п. деталей. И, разумеется, хорошего железного плотницкого инструмента.

Еще двумя столетиями ранее это было невозможно именно из–за дефицита железа. Не то, что железного инструмента или гвоздей не было в достатке. Не было в достатке даже металлического оружия (а любая техническая возможность, в том числе новый материал, прежде всего используется в оружии). И, например, многие саксы в битве при Гастингсе в 1066 году дрались еще каменными топорами.

Так что Батыево нашествие и последующие сразу за ним события происходили тогда, когда фактор железа был весьма важен с точки зрения хода военного конфликта, а первый этап железной НТР еще не завершился.

Поэтому рассмотрим основную канву железной НТР, позаимствовав материал из нашей книги «Свои и чужие».

Итак, до открытия железа единственным металлом, использующимся в первую очередь для производства оружия, была бронза. Основой для производства бронзы является медь. Подавляющее большинство меди в те времена выплавлялась из руд сосредоточенных на Балканах, Кипре и Великой Армении. Владеющие этими регионами империи Восточного Средиземноморья (мы называем эту череду наследующих друг другу империй собирательно – Первая империя) были, таким образом монополистами в производстве единственного известного в те времена металла.

Напомним читателю, что железа в земной коре в 500 раз больше, чем меди. Так что найти его в принципе гораздо легче. Однако, курьезно, а может быть это просто божественное предначертание, что на территории митрополии Первой империи, в Египте, в Месопотамии, Палестине, Ливане, Сирии, Армении, Малой Азии железа почти нет. Не так много его и на Балканах.

Зато оно в достатке есть к северу от территории Первой империи. На Русской равнине и Центральной Европе.

Однако, рассматривая наличие тех или иных полезных компонентов в тех или иных породах, надо принимать во внимание возможность добычи самих этих пород и возможность извлечения из них полезного компонента при данном уровне технологии.

В самом деле, попытайтесь представить себе, как, имея технологии бронзового века добывать твердые массивные железистые кварциты Курской магнитной аномалии. Бронзовых кирок не напасешься. Тем более, что бронза привозная. И такое железо обойдется дороже той же бронзы по затратам труда и дефицитного оборудования. Не надо смеяться над данной формулировкой. Любое производство немыслимо без оборудования. А бронзовый век на дворе или иной, это детали. Без сомнения наше нынешнее оборудование так же будет казаться недостойным столь серьезного названия людям будущего, как нам гипотетическое бронзовое кайло.

Ну, а потом железо надо будет выплавить. А для этого нужна температура более тысячи градусов. Такую температуру не получишь из простых дров. Надо иметь древесный уголь. И еще надо знать, что в плавильную печь необходимо поддувать воздух. То есть, если обращаться к реалиям тех времен, иметь меха.

Для использования самородной меди такие средства не нужны. Ее можно переплавить в обычной печи. К необходимости повысить температуру плавки люди пришли, осваивая выплавку меди из медно–колчедановых руд. А также выплавляя олово. Применение древесного угля для нужд бронзовой металлургии было, возможно и не обязательно. Но, тем не менее, давало определеннее преимущества. А само открытие этой технологии было достигнуто эмпирически в процессе т.н. эволюционного этапа развития бронзовой металлургии.

Впрочем, определенное несоответствие в положении месторождений меди и полиметаллов и наиболее удобных для эксплуатации лесных массивов Первой империи могло стимулировать поиск возможностей поставок «концентрированного» топлива в виде древесного угля в центры древней металлургии.

Остается открытым вопрос о возможностях при том оборудовании добычи определенных типов железной руды. Многие авторы склонны помещать центры первоначальной металлургии железа в Германию или бассейн Среднего Дуная. В те места, где были расположены развитые металлургические производства в Средневековье. Но, заметим, в это время в упомянутых центрах уже добывались те же типы железной руды, что и в наше время. То есть, добыча которых требует наличия уже довольно хорошего оборудования – стальных кайл, молотков, зубил.