Первые, на кого падало подозрение в совершении терактов, были, уже по определению, чеченские боевики, которые на своих сайтах в Интернете постоянно «предупреждали» о том, что будут продолжать кровавые акции до тех пор, пока… Ну а далее перечислялись условия, не приемлемые никакой реальной властью. То есть здесь был как бы заколдованный круг, выхода из которого не находила нормальная человеческая логика.

Но, с другой стороны, сама по себе форма произведенных якобы терактов никак не подходила под обычный почерк боевиков. Присутствовал здесь какой-то навязчивый, что ли, элемент случайности. Кто-то где-то нашел, принес, взорвался. Словно сама акция и была рассчитана на чистую случайность — все равно абы кто, но пострадал, и неважно — мужчина, женщина, ребенок… Так, значит, все же не чеченцы?

В поисках подобных преступлений, вспомнили и об относительно недавнем взрыве на станции Тайнинская, где сработал заряд гексогена, аналогичного тому, следы которого были обнаружены и в обеих телефонных трубках. И так же, по близкой аналогии, то есть своей «безадресности», всплыл и взрыв в жилом доме в Мытищах, где только по счастливой случайности никто не пострадал. И там тоже использовался гексоген. Правда, в двух последних, а правильнее сказать, в двух первых случаях применялись не телефонные трубки, а самодельные бомбы в похожих металлических ящичках, и взрывы производились с помощью таймеров, для чего использовались обычные бытовые электрические будильники «Маяк».

География проведения этих странных терактов указывала на то, что исполнителя следовало искать где-то в середине этого довольно обширного района.

Милиция с новой силой напрягла свою агентуру. И вскоре появились первые сообщения. Из них можно было сделать предварительные выводы о том, что к взрывам могут быть причастны так называемые «бритоголовые», которые называют себя скинхедами — по западному образцу. А на самом деле это молодые подмосковные отморозки, объединяющиеся в стаи и устраивающие время от времени жестокие драки, в том числе и с иностранными студентами, и с приезжими в столицу из бывших советских окраин, а теперь ближнего зарубежья. Не говоря уже о массах китайцев, вьетнамцев, по большей части проживающих в столичном регионе нелегально. И этими парнями явно руководят те, кто имеет на них определенное влияние, потому что в некоторых, как бы внешне непредсказуемых, действиях этих фашиствующих молодчиков можно при определенном желании, что, правда, тоже далеко не всегда посещает умные головы доблестных правоохранителей, обнаружить довольно-таки четкую логику.

В одном из сообщений будто бы промелькнул какой-то «химик», который якобы сотрудничал со скинами, но ничего конкретного, никаких наводок по этому факту и у самих оперативников, работающих «на земле», не имелось, и вопрос заглох…

А между тем в голове Злобина уже вовсю бродили новые идеи. Всячески поощряемый, поддерживаемый и подбадриваемый своим новым другом Олегом Базановым, который увидел в Андрее поистине «золотую жилу» для воплощения своих замыслов, он целиком отдался, как оказалось, любимому делу — изобретательству. Да и Олег, видя, что ежедневная и довольно-таки напряженная работа Андрея в «частной лавочке» на Новорязанской улице отнимает у того массу драгоценного времени, которое могло бы быть, опять же с точки зрения Базанова, потрачено куда более целесообразно, уговорил его оставить свою «контору» и перейти на службу в электромеханический цех, где они были бы фактически рядом и всегда могли выручить друг друга. Андрей подумал, согласился и не пожалел. Новое «увлечение» приносило ему куда больше дохода, чем все бывшие и настоящие официальные его службы, вместе взятые.

Олег помогал, как мог. Вскоре на чердаке своего дома в Мытищах, на Рабочей улице, Андрей оборудовал для своих трудов тайную лабораторию, куда притаскивал со службы всякие детали, материалы и прочее, что могло бы впоследствии пригодиться ему в его изобретательской деятельности. А проданные на сторону с помощью Олега и увезенные из Москвы несколько телефонных трубок, предназначенные для решения «крутых конфликтов», принесли Злобину и существенный доход, при котором можно было вполне числиться на службе в электромеханическом цехе Казанского вокзала, но на службе появляться лишь в периоды авралов.

И все было бы хорошо, даже отлично, если бы мозг не сверлила иногда злобная мысль, что в его небольшом городе живут смертельно ненавидимые им люди, с которыми ему — хочешь ты того или нет — приходится иногда сталкиваться. Помирились муж с женой или нет, его совершенно не интересовало, но, когда он видел, как яркая, вызывающе красивая Лилька, с откровенно выпирающими из-под нарочито коротких платьев роскошными своими ляжками, словно напоказ, дразня его, Андрея, при случайных встречах на улице льнет к своему здоровенному Вадьке и тот снисходительно пошлепывает ее по тугому, обтянутому заду, внутри у него будто пожар вздымался. Но не мог он себя выдать — немедленно вспоминалась та еще, самая первая встреча его с Вадимом, возвратившимся с армейской службы, и ледяной приказ того «исчезнуть с глаз». И они молча расходились в разные стороны, делая вид, будто никогда не были знакомы. Несмотря на прошедшие годы, отношения у него с мужем Лильки так и не изменились. Да оно, наверное, и к лучшему. Не то ненависть пошатнулась бы, а там, глядишь, и вообще исчезла бы, не имея реального выхода.

Андрей занимался своими делами, ездил в Москву, на работу. С помощью того же Олега, казалось знавшего и умевшего все без исключения, они удачно освоили небольшое подвальное помещение на Русаковской улице, вблизи от места работы, которое принадлежало штабу общественного молодежного движения, коим и руководил Олег. Вообще-то движение официально называлось «Союзом идущих к свободе», но имелись с виду в первую очередь именно скинхеды. И после полуночи, когда помещение организации пустело, Олег с Андреем устраивали там шикарные оргии с проститутками, сбрасывая дневное напряжение. Словом, жизнь текла вроде бы по нормальным, вполне приемлемым рельсам, если бы не эти почти непредсказуемые вспышки ревнивой ненависти.

И настал однажды момент, когда Андрей твердо сказал себе: «Пора с этим кончать!»

Вспоминалось по этому поводу одно выражение, которое иной раз любил цитировать Олежка Базанов: «Нет человека — нет и проблемы».

Он долго и тщательно готовился к своей решающей, так он понимал, акции. Долго выбирал подходящую телефонную трубку из числа тех, что ему постоянно доставляли парни из организации Базанова. Некоторые умыкали из карманов зазевавшихся лохов, но большинство попросту отнимали у своих жертв во время «показательных выступлений», что называлось — собрать трофеи на поле боя. Наконец, остановился на «немолодой» уже «нокии». Довольно крупная относительно совершенно уже плоских последних моделей этой известной фирмы, в красивом, прозрачном футляре из пластика и с оригинальной цепочкой для ношения на шее. Мимо такой ни за что не пройдешь…

Он хорошо поработал над внутренним содержимым трубки, добиваясь, чтобы у «нашедшего» ее не возникло ни на миг даже малейших подозрений, тем более — опасений. И когда все было готово, осталось лишь провести саму операцию, что, как он понимал, требовало от него тоже определенного мастерства и отчасти удачи. Потому что «найти» эту трубку и взять ее в руки должен был именно Вадим Дорохов, и никто другой. Промахнуться, как в прошлый раз, Андрей Злобин не хотел.