В длинной витрине были выложены наручные часы, которые показывали время, дату, глубину, доли секунды и время приема препаратов — до 120 000 долларов. Виолончель, на которой играл Ростропович. Гигантский комод, которым пользовался Петр Первый.

Сотрудники службы безопасности, одетые в черные костюмы от «Армани», просеивали толпу. Аркадий все время думал, как и с чего начать. Он представил себе, как, положив руку на плечо барона, скажет: «Простите. Я расследую смерть дешевой проститутки и, несмотря на все ваши деньги, вы кажетесь наиболее вероятным кандидатом. Позвольте задать вопрос?» После этого его немедленно вышвырнут за дверь.

— Пятнадцать минут до конца аукциона. Благодаря вам и вашим покупкам этих изысканных образцов, богатые помогают нуждающимся, особенно бедным невинным девочкам. Всего пятнадцать минут…

Аркадий изобразил из себя человека, пытающегося, наконец, сделать выбор между бронированным «Бентли» за 250 000 долларов, круизером «Харлей-Дэвидсон», усыпанным бриллиантовой крошкой, за 300 000 долларов и «Бугатти Вейрон» — черным, как грозовая туча, за 1,5 миллиона долларов. Сотрудники службы безопасности определенно начали посматривать в сторону Аркадия. В конце концов, кто-то проверит его имя в списке VIP. Аркадий уже готов был с позором удалиться и укорял себя за то, что так и не смог показать фотографию Ольги хотя бы одному человеку.

— Что, черт побери, вы здесь делаете?

Это была Аня Радыкова, соседка Аркадия по лестничной площадке. Кожаный рюкзак висел на плече, на шее болталась фотокамера.

Аркадию она казалась журналистом, который сам себе придумывал истории: она была почти так же известна, как люди, о которых писала. Он видел ее по телевизору — она снимала только богатых или как-то связанных с политикой. Она накидывалась на них и добивалась внимания.

— Присматриваюсь, — сказал Аркадий.

— И нашли здесь что-то, что вам понравилось?

— Кое-что тянет на мой бюджет. Я склоняюсь к «Бугатти». Тысяча лошадиных сил. Конечно, на максимальной скорости вы полностью выжигаете бензин уже на двенадцатой минуте, а на пятнадцатой дымятся шины. Захватывающее зрелище.

— Я наблюдала за вами сверху. У вас на лбу написано «милиция», — она показала на бельэтаж.

— А вы что здесь делаете? Я думал, вы — серьезная журналистка.

— Я — репортер, пишу обо всем, а этот аукцион — событие года.

— Вы так считаете?

— Во всяком случае, мордовороты-охранники буквально наступают на пятки.

Аня была в черном брючном костюме с ноутбуком, и ей стоило прийти на ходулях — она была на голову ниже всех.

Она тоже его изучала.

— Вы не очень следите за модой, не так ли?

— Я слишком мало разбираюсь в высокой моде, чтобы иметь какое-то мнение. Это все равно, что спрашивать собаку о том, как оно — летать.

— Но у каждого есть свой стиль. Мужчина открывает дверь, а на нем надето чуть больше, чем пистолет? Это — заявка на тему моды.

Аркадию запомнилось, что он был без рубашки и, возможно, босиком, когда открыл ей дверь. Странное дело, но он вообще редко брал в руки пистолет. Он не знал, почему тогда схватил его, должно быть, услышал драку на лестнице. Аня не была напугана ни тогда, ни теперь. Она, казалось, была маленьким человеком, который любил выводить больших людей из равновесия.

— Вы никогда не говорили, что думаете о богатых.

— Что думаю о богатых? — переспросил Аркадий.

— О миллионерах. Я не имею в виду мелких миллионеров. Я имею в виду тех, у кого, по крайней мере, двести или триста миллионов, а то — и больше. Или о миллиардерах.

— А здесь сегодня есть настоящие миллиардеры?.. Это заставляет меня чувствовать себя бездомной собакой, ну, или чуть больше дворников на ветровом стекле.

— Как вы проникли сюда?

— По приглашению, — ответил Аркадий.

— И кто вас пригласил?

— Это вопрос?..

Что-то случилось на сцене. Аня встала на цыпочки.

— Я не вижу, что там. Пошли. — Она поднималась по лестнице.

На антресолях была выстроена алмазная шахта гномов — как в «Белоснежке». В России шахта должна была быть огромной. Драгоценные камни были заменены бутылочным стеклом, и в шахте был только один гном, и было ясно, что этот гном пьян. На нем резиновая маска, задохнувшись, он потерял сознание и упал в обморок. Скорее всего, это был карлик, известный по кличке Тупой.

Аня жестом усадила Аркадия, и они присоединись к мужчине, который сидел за столом в центре и разговаривал по сотовому. Стальной телохранитель находился позади и сканировал толпу. …Аркадий все больше чувствовал себя неловким и неаккуратным.

— Ваксберг, — представился мужчина за столом и немедленно вернулся к разговору по телефону. Он казался терпеливым и любезным. Козлиная бородка-эспаньолка, дорогой костюм. Публике он известен как Александр — Саша Ваксберг, князь Тьмы.

Он щелкнул телефоном-раскладушкой.

— Год назад у нас в Москве было более ста миллиардеров. Сегодня их меньше тридцати. Итак, это — лучшее время худших из времен, — каламбурил Ваксберг, — а иногда — просто дерьмо. Оказывается, мы не знаем, как управлять капитализмом. Этого следовало ожидать. Случилось так, что никто не знает, как со всем этим справиться. Для всех это очень плохой сюрприз. Сигарета? — Ваксберг послал через стол тонкую пачку, на которой было написано «Dunhill», «табак выращен специально для Александра Ваксберга».

— Сигареты тщеславия. Я никогда такого раньше не видел. — Аркадий закурил. — Отлично…

Аня осадила:

— Не будь грубым. Саша организовал этот аукцион для бездомных детей на свои деньги. Пойдем, что-нибудь съедим. Я слышала, что «шарлотка по-русски» — восхитительная.

— После вас.

— Как хочет женщина, — сказал Ваксберг. — У нашей Аннушки — аллергия на молочные продукты. Молоко — ее убийца. Покажи ему…

Аня показала Аркадию поблескивающий медицинский браслет на левой руке. Аркадия поразило, что Сашу Ваксберга, одного из самых богатых людей страны и хозяина вечера, игнорировали практически все люди его круга. Он все время был с журналисткой и охранником, что выглядело каким-то понижением его статуса.

— Объедки, конечно, пойдут бездомным миллионерам, — заметила Аня.

— Возможно и так. Кто-то должен напомнить болванам в Кремле, что у нас есть разъяренная толпа. Только эта толпа состоит из богатых людей. Крестьян трудно воодушевить, а у богатых есть мечты, — сказал Ваксберг.

— Вы говорите о волнениях на улицах?

— Нет, нет. О насилии в зале заседаний совета директоров.

— Вы вдвоем сможете решить любые проблемы. Детектив Ренко всегда ждет самого плохого, — заметила Аня. — Он даже спит с пистолетом.