Вздрагиваю, поднимаю глаза и понимаю, что он уже обернулся и внимательно наблюдает за мной. Нравится, очень нравится. Взывает к животному началу. Рельефные мускулы, накачанное тело – всё это действовала на меня лучше всякого афродизиака и таблеток, искусственно вызывающих течку у самок.

– Мне нравится, когда у меня не крадут мужа, – прокашливаюсь, пытаясь прийти в себя.

– У тебя один муж, и это я. Стою перед тобой, – улыбается, полностью игнорируя мои слова, поигрывает мускулами, мешая мне здраво мыслить.

Это начинает меня напрягать. Чувство, словно я попала в чужие сети, и сколько бы ни пыталась выбраться, попадаю лишь в тупики, которые берут меня еще крепче в тиски.

– Снимай платье, я хочу посмотреть на твою красоту, – прорычал уже требовательно, напрягся, подбираясь всем телом.

Я обхватила себя руками, отказываясь двигаться с места и следовать его приказам. Покачала головой, не в силах говорить вслух, горло прорезало болью.

– Алайна, – лаской прошелся по моему имени, будто усыпляя бдительность. – Ты же не хочешь, чтобы Раниль сгнил в тюрьме?

Я не хотела. Качнула отрицательно головой, чувствуя, как подгибаются от слабости ноги.

– Умница, хорошая девочка. Тогда снимай платье, и тогда я подумаю, стоит ли отозвать свое заявление.

Жесткий ультиматум. У меня нет выбора, а даже если есть, совесть не позволит мне обречь мужчину, который протянул мне руку помощи, на смерть. Те, кто перешел дорогу Самиру Волкодаву, не ходят по этой земле дольше, чем отмерено бетой.

– Я разденусь, и ты отпустишь его? – к глазам подступили слезы.

– Да, – продуманный ответ, сдвинутые в недовольстве брови.

Я потянулась к боковому замку на платье. Спустила бретельки, придерживая лиф, и подняла глаза. Самир жадно наблюдал за движениями моих рук, кадык его нервно дернулся, а глаза заблестели от похоти и вожделения. И я опустила руки, позволяя ткани соскользнуть вниз.

Как только я оказалась полностью обнаженной, он подошел ближе и встал за моей спиной. Его дыхание взметнуло волоски, щекоча кожу, а пальцы коснулись лопаток. Я напряглась всем телом, чувствуя его близость как никогда остро.

Наша нагота смущала, заставляя опускать в стыдливости глаза к полу и нервно потирать пальцы.

– Скромность – истинное украшение девушки, – его невесомые касания били по нервам, а комментарии обнажали душу.

– Я выполнила твое желание, – прикрыла руками стратегические места.

Самир медленно обошел меня по кругу и встал напротив, закрывая обзор на окно, в котором я видела непроглядную лунную ночь.

– Разве? – полный смеха хриплый мужской голос.

– Я разделась, как ты и хотел.

Переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя легкий холодок, дующий с приоткрытого окна.

– Я хотел? – иронично заданный вопрос.

Направление и манера разговора стала настораживать, заставляя ежиться от чувства тревоги и страха.

– Ты предложила, я согласился, – наклонился ко мне, прошептал на ухо.

– Нет, – вскидываю голову, возмущенно надуваю губы, не замечая, как темнеет его взгляд, вытягиваются зрачки. – Ты сказал, что если я разденусь, ты отпустишь Раниля! Я разделась!

– Ты неправильно расставляешь акценты, волчонок.

Теплые мужские пальцы костяшками касаются оголенной, как нерв, шеи. В том месте, где бешено бьется пульс.

– И слишком нервничаешь, – добавил басом, а затем опустил ладонь ниже. – Опусти руки, лапочка.

Под его нетерпеливым взглядом пришлось подчиниться. Он сразу же обхватил грудь и словно взвесил ее в своей ладони, оценивая, казалось, на упругость и размер. Рука пошла ниже, нервируя и трогая чувствительную кожу живота. Двигаясь ниже и ниже, пока не коснулся лобка. Ноги мои задрожали, внизу всё напряглось. Лоно сжалось, а затем выплеснуло сок желания. Даже я сама, не имея звериного нюха, почуяла аромат собственного вожделения.

– Твой запах сводит меня с ума, – стиснул челюсти, нижняя выдвинулась вперед.

Я моргнула. Показалось, будто в свете луны его лицо стало волчьим. Но когда через секунду открыла глаза, он по-прежнему выглядел человеком. Только рыжая шерсть уже проявилась не только на скулах и груди, даже руки стали волосатыми. Глаза мои заволокло пеленой, а затем я простонала от предвкушения и первобытного страха. В этот момент проклинала свою подлую полуволчью сущность самки, которая почуяла силу более властного и сильного самца. Желала встать на четвереньки, подчиниться и подставить шею в знак принадлежности рыжему волку.

Мужской палец надавил на клитор, обводя круговыми движения и посылая сладостные импульсы во влагалище. Мышцы на бедрах напряглись, живот заболел от ожидания. Хотелось большего, но разум хоть и покрывался пеленой, всё еще подчеркивал для меня несоответствия.

– Нет, – нашла в себе силы отстраниться и покачать головой. – Условия, озвучь условия и поклянись, что на этот раз не обманешь.

Мы оба с ним понимали, что это лишь вопрос времени, когда моя сущность поддастся течке и уступит сильнейшему. И самец покроет самку.

– Я не обманывал, волчонок, – не зарычал от моего отступления, наклонил голову набок, всматриваясь в меня даже с большим интересом. – Ты разделась, и я выпущу Раниля. Но это лишь одно из условий. Первое правило переговоров, Алайна, всегда требуй ответа до того, как исполнить обещанное.

Покраснела от собственной ошибки. Нижняя губа задрожала, я опустила лицо, желая скрыть свою слабость перед бетой. Но цепкие пальцы подхватили и приподняли, заставляя посмотреть себе в лицо.

– Никогда не стыдись, – напряженные складки у лба мужчины, его серьезный взгляд. – Ты юна, но всему научишься. Наблюдай, учись, и станешь самостоятельной самкой.

Его слова приободрили, но всё равно было неловко. Такие странные разговоры, а мы голые стоим друг напротив друга.

Сглотнула вязкую слюну, застыла на месте, не отрывая взгляда от его голубых глаз. Его лицо приблизилось вплотную, губы обхватили мои в нежном жесте, а язык скользнул между зубов. И я поплыла.

– Договоры, Алайна, я выполняю всегда, – отстранился, прошептав мне в губы. – Раниля я отпущу. Вот только в следующий раз не стоит быть такой наивной.

Отступил, касаясь пальцами моих ключиц. Я выдохнула с облегчением, всё это время была напряжена.

– Тогда я могу идти? – спросила с надеждой, хотя внутри меня что-то требовало остаться и отдаться сильнейшему самцу.

Требовало, ныло, заставляло. И с каждой пройденной минутой наедине я всё больше желала поддаться этому голосу течки.

– Можешь, – кивнул Самир, вот только улыбнулся лукаво. – Один мой звонок, и его отпустят сразу же.

Застыла, слыша многозначительную паузу в его предложении.

– Но? – спросила с опаской, чувствуя подвох.

– Но кто знает, что случится с одиноким волком в городе. Времена нынче такие опасные, – оскалился, погладил меня по горлу.

Бум! Капкан захлопнулся. Я чувствовала его нежные касания, но они настолько не вязались с жестокостью слов, что сразу поняла: сейчас я испытала