— А теперь жакет.

— Что?! — охнула Алисон, охваченная вновь пробудившимися подозрениями.

— Зачем? Что ты собираешься делать?

— Ничего.

— Тогда почему? Без жакета я до смерти замерзну. Ты, очевидно, не собираешься разжигать костер!

— Уверяю, ты не замерзнешь. Проведешь ночь, завернувшись в мой бурнус.

— Какая нежная забота!

— Скорее, практические соображения. — Он пожал плечами. — Ну а теперь делай, как велено.

Сцепив зубы, мысленно посылая на его голову все проклятия, какие только могли прийти ей на ум, Алисон повиновалась, бросила жакет на ботинки и вздрогнула от холода, оставшись в тонкой кембриковой блузке. Тьма быстро сгущалась, и воздух с каждой минутой становился холоднее.

— Теперь блузку.

Глаза Алисон потрясение распахнулись.

— Ты шутишь!

— Нисколько.

— Зачем? Чтобы легче было насиловать меня?

И не успели слова слететь с языка, как Алисон мысленно выругала себя. Какой идиотизм вбивать подобные идеи в его голову!

Но ответ был совсем иным, чем она ожидала. На жестких губах показалась пренебрежительная усмешка.

— Твоя честь в полной безопасности, моя красавица! В отличие от твоего народа я не испытываю радости, насилуя беззащитных, невинных леди!

И, заметив ее недоверчивый взгляд, поднял брови.

— Просто хотел твердо знать, что ты не сбежишь. Правила поведения, которым подчиняются английские дамы, требуют показываться на людях только прилично одетыми. Ну а теперь сними блузку, или я буду вынужден сделать это сам.

Холодная паника охватила Алисон. Она глазами измерила расстояние между собой и ружьем, но оно лежало слишком далеко. Вне себя от необходимости оттянуть неизбежное, девушка сказала первое, что пришло в голову:

— Как я могу быть уверена, что ты не… не станешь…

— Не воспользуюсь твоим положением? Даю слово.

— Я тебе не верю!

— А это меня совершенно не интересует, — с прежней резкостью бросил незнакомец. — Ну же, я жду, мисс Викери.

Но она не могла сделать это. Не могла заставить себя раздеться перед мужчиной, хотя он и обещал не трогать ее. Может, это и трусость с ее стороны, но Алисон просто не способна на такое. Ее взгляд снова упал на ружье. Дотянуться невозможно, но она должна попытаться.

Это действительно оказалось невозможным. Не успела она метнуться в ту сторону, как похититель молниеносно вскочил, загородив дорогу. Алисон едва не уткнулась в твердую преграду его груди. Теряя голову от ужаса, девушка бросилась на него, яростно молотя врага ногами и руками. Когда удар пришелся на место ранения, похититель чуть слышно застонал от боли, но, лягнув его босой ногой по колену, Алисон лишь сильно ушибла пальцы, и, поскольку мужчина был куда сильнее, борьба закончилась почти мгновенно. Подхватив ее извивающееся тело, он поднес Алисон к бурнусу и почти швырнул на землю, а сам опустился рядом на колени. Алисон снова попыталась вырваться, едва не всхлипывая от страха и отчаяния. Но все усилия оказались напрасными. Он прижал ее руки к земле и удерживал до тех пор, пока девушка не прекратила сопротивление.

— Для тебя будет лучше, если поймешь, что бесполезно мне противиться.

Он решительно нагнулся над ней и начал расстегивать маленькие пуговки, идущие по всему переду блузки, отстраняя ее руки, когда Алисон пыталась оттолкнуть его. Девушка крепко зажмурилась, едва сдерживая слезы страха и унижения.

— Я же сказал, что не причиню тебе зла, — пробормотал он. Низкий сдержанный голос на несколько мгновений вывел ее из оцепенения: — До тех пор, пока будешь повиноваться.

В этом вся беда! Если она станет исполнять его желания, если покорно склонит голову, если позволит делать с собой все, что ему заблагорассудится, он обещает не бить ее… а может, и того хуже, не пытать и не издеваться! Ну что ж, она не покорится его угрозам! И никогда не смирится с пленом!

Но пока придется признать поражение. Она оставалась застывшей и неподвижной, пока он, слегка приподняв ее, стаскивал блузку, и только стиснула зубы, когда вечерний холод пронизал ее. Соски грудей под полотняной сорочкой сморщились и затвердели.

Алисон невольно поежилась, а ее похититель неожиданно замер. Со страхом поглядев на него, девушка обнаружила, что он не сводит глаз с ее грудей. Никогда еще так остро она не сознавала себя женщиной!

Алисон мучительно покраснела и поспешно, неуклюже прикрылась руками.

— Я презираю тебя, — сказала она со всем отвращением, на какое была способна. Но похититель, скомкав блузку, отбросил ее.

— Радуйся, что я позволил оставить бриджи! — Голос звучал подозрительно весело, но, когда девушка злобно уставилась на бербера, ничего не смогла прочесть на его лице — наступившие сумерки скрыли все, что ей хотелось узнать.

— Женщина не должна прятать то, что дано ей Аллахом, — небрежно заметил он. — Ты многому могла бы научиться у моих соотечественниц. Они бы втолковали тебе, что женщина должна повиноваться мужчине и выполнять каждый его каприз.

Он и вправду подсмеивался над ней! Намеренно пытался вывести из равновесия! Алисон была готова задушить его!

Но тут он растянулся рядом с ней на бурнусе с видом и грацией огромного хищника, а потом приподнялся на локте, касаясь грудью ее левой руки, так что загорелое лицо оказалось почти рядом. Алисон невольно напряглась. Сейчас она полностью в его милости, и, если он захочет нарушить слово, ничто не спасет ее честь.

Чтобы скрыть страх, она презрительно усмехнулась.

— Не имею ни малейшего намерения угождать твоим капризам! Я совсем не то, что обыкновенная женщина!

— Да, ты молодая леди, богатая англичанка… избалованная и изнеженная с самого рождения. Сомневаюсь, что ты в жизни хотя бы день трудилась!

У Алисон не нашлось ответа, потому что бербер говорил правду. Она привыкла, что слуги бросались выполнять каждое ее распоряжение, угождали любому ее желанию. И обычно умела добиться своего, особенно если речь шла о знакомых мужчинах. Однако она инстинктивно понимала, что именно этот человек не склонится перед ее волей. Опустив глаза, Алисон беспомощно обхватила себя руками, растирая покрытую мурашками кожу. Никогда еще ни один мужчина не действовал на нее вот так!

Видя, что она дрожит, как в ознобе, бербер перегнулся через нее и схватил дальний конец бурнуса. Алисон в ужасе съежилась.

— Не смей прикасаться ко мне! — Он замер на мгновение, глядя на девушку сверху вниз с загадочным, непонятным выражением, и принялся, как ребенка, укутывать ее черной тканью. Алисон с трудом сообразила, что похититель просто укрывает ее.

— Понимаю, — бросил он, и на этот раз презрение в голосе было очевидным, — не хочешь, чтобы твою лилейно-белую кожу загрязнил арабский дикарь?